сделать шаг, еще один, а затем Ц п
оследний! Это чувство возникало где-то в животе, в пояснице, как в начале о
бладания женщиной. А затем желание исчезает, и ты пробуждаешься с потным
и ладонями. Все это смахивает на противную ребячью игру, вроде русской ру
летки.
С трудом он закрутил ключом первую гайку, затем вторую. По логике вещей га
йки должны свалиться в колпак через добрую дюжину километров отсюда, но
скорость их удержит. Рауль быстро перешел к трем другим гайкам, покрутил
их по, несколько раз. Еще есть время докрутить их все намертво. Он опустил
руки. Посмотрел на спину Вероники. Она сказала нотариусу перед заключени
ем брачного контракта: „Лучше все разделить, так будет удобнее". Вот и наст
ал час дележа! Рауль собрал инструменты, вытер тряпкой руки, закрыл чемод
ан, глубоко вздохнул. Ночь изменила запах. Рассвет торопился к выходу на к
рай неба. Всякая былинка, всякий листик снова принимался жить изо всех си
л. Земля источала любовь. Дюваль наконец-то обрел внутреннее равновесие,
подошел к Веронике.
Ц Хочешь немного повести? Я сменю тебя после Авиньона. Им никогда не быва
ть в Авиньоне. Исключается даже один шанс из тысячи. Вероника заворчала, п
оменялась с ним местами. Рауль сел на место смертника. Будет справедливо,
если основной риск он примет на себя. Ремень безопасности Рауль не засте
гнул. Вероника приготовилась к движению, дала полный свет, выехала на дор
огу и помчалась.
Ц Обожаю ехать ночью, Ц сказала она. Ц А ты нет?
Он не ответил, сжал ладони коленями. Спидометр показывал 80. Боже, чем же все
это кончится!
Ц Ты не могла бы ехать побыстрее?
Ц Простудимся. Может закрыть верх?
Нет, нет! Для этого необходима остановка! Рауль был неспособен двигаться.
Не от страха. Нет. Он чувствовал себя пациентом дантиста, приговаривая: „Я
ничего не услышу", Ц ощущая тяжесть своего собственного сердца.
85. 90. Машина неслась свободно, без малейших покачиваний. Он не представлял с
ебе, что произойдет дальше. Гайки не отскочат все вместе. Колесо сначала д
еформируется, сомнется, и машина покатится, как бочка. Их выбросит. Дюваль
видит два тела на дороге… Он закрыл глаза. Может ли он исправить то, что сд
елал? Под каким предлогом? Если он попросит остановиться, Вероника отпра
вит его прогуляться. А может она своей удивительной интуицией угадает ис
тину? И вообще, хватит бояться. На дороге почти нет машин. У аварии не будет
свидетелей. Временами справа мелькали автозаправочные станции, карава
ны машин с потушенными огнями. Навстречу бежали голубые панно указателе
й: Авиньон… Марсель… Цифры, стрелки… Знаки из другого мира, который начне
тся утром. Где тогда будут они оба? На какой больничной койке? Нет, я ничего
не скажу. Вот только рукам приходилось трудно. Рауль поглядел на них. Они н
е заслужили этого. В руках была сила, жизнь и мудрость. Они укротили стольк
о демонов, руки заклинателя. И вот они скрестились сами собой и молятся.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Надо бы ни о чем не думать, отрешиться от этого скрюченного на сидении тел
а, которое как бы принадлежит кому-то другому. А лучше всего ни на что не на
деяться, ибо авария неизбежна.
Дюваль смотрел десятки вестернов с безумными лошадьми и разлетающимис
я колесами на переднем плане. У него перед глазами так и мелькают без пере
дышки эти колеса: одни гайки отвинчиваются, другие мало-помалу ослабляю
тся, навстречу со свистом несется земля. Достаточно легчайшего препятст
вия… Сейчас? Он осмелел. Он умирал. Ветер леденил липкий пот его тела. Надо
стиснуть зубы, чтобы не застонать.
Машину затрясло. Рауль схватился одной рукой за спасательную ручку, друг
ой Ц уперся в приборный щиток. В его мозгу возникло изображение парашют
иста, готового к прыжку. Наконец-то эта жестокость, жившая в нем словно бе
зумный двойник, наконец-то она исчезнет вместе с ним во взрыве, огне и кро
ви.
Колесо держалось хорошо. Жизнь продолжалась. Мышцы Дюваля раслабились. „
Авиньон Ц 20 км". Путь слишком прямой. Не хватает крутых поворотов, которые
могли бы изменить положение. Вдруг он заметил, что выключил музыку, когда
менялся местами с Вероникой. Хорошо было бы наоборот, включить ее, чтобы б
ыло красиво. Но на это у него не доставало сил. Дюваль еще раз подумал: „Я ее
убийца… Я не имею права".
Когда Вероника обратилась к Раулю, тот от неожиданности подскочил.
Ц Ты слышишь шум?
Рауль прислушался, или скорее сделал вид, что слушает. Так, уже две гайки д
олжны были упасть в колпак, они сталкивались время от времени и создавал
и неравномерный звук.
Ц Вот опять… Слышишь?
Ц Это в багажнике. Я видно плохо закрепил запасное колесо.
Дюваль говорил с трудом.
Ц Как меня это раздражает!
Он не ответил. Шум означал, что катастрофа приближается, и возможно они пе
ревернутся на пересечении дороги с мостом. Мост приближался. Шум прекрат
ился. Порыв ветра, и снова дорога, дорога, покуда хватало взгляда и света ф
ар. Рауль взглянул на спидометр, на цифры, отсчитывающие сотни метров, кот
орые быстро сменялись, плясали, как бы на месте, так что глаз не мог за ними
уследить. Среди них была одна зловещая Ц семерка. Всегда-то в его жизни с
емерке принадлежала важная роль: родился он седьмого января, мать его ум
ерла седьмого мая, женился седьмого декабря. Да и много было других момен
тов, теперь позабытых, которые были связаны с этой цифрой. Например, свой д
иплом он получил седьмого июля. Именно седьмого марта ему предъявили это
глупое обвинение в драке и нанесении ранений…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47