Скажите, она захватила оружие?
— Нет. А между тем в доме был револьвер.
— Она взяла деньги?
— Нет. Она даже сумочку дома оставила. В ней несколько тысячефранковых купюр. У нас были дома кое-какие деньги.
— Она была… я хочу сказать: она была экономна?
— Пожалуй, да.
— Заметьте, ведь она без вашего ведома могла отложить большие деньги. Я припоминаю одно дело в сорок седьмом…
Равинель вежливо слушал. Сквозь мокрое окно он смотрел на постепенно проступавшую в тумане дорогу. Правильно ли он поступал? Или совершал ошибку? Трудно сказать. С точки зрения Люсьен, он, несомненно, действовал разумно. А с точки зрения Мирей? Он так и вскочил. Какая идиотская мысль! И тем не менее! Разве Мирей потерпела бы вторжение этого полицейского? Разве она согласилась бы, чтобы какой-то там Мерлен принялся разыскивать ее труп? Мерлен все говорил и говорил, перебирая воспоминания, а Равинель… Равинель всячески пытался отогнать навязчивые мысли. Не надо торопиться. Не надо забегать вперед. Посмотрим. Обстоятельства сами подскажут, как поступит».
— Что вы сказали?
— Я спрашиваю, ваша жена, действительно не взяла с собой никаких документов?
— Да, не взяла. Удостоверение личности, свидетельство на право голосования
— все осталось у нее в сумочке.
Вагон встряхнуло на стрелках. Поезд замедлил ход.
— Приехали, — сказал Равинель.
Мерлен встал, порылся в кармане, отыскивая среди многочисленных бумажек свой билет.
— Разумеется, первое, что приходит на ум, — это бегство. Если бы ваша жена покончил» с собой, тело давно бы нашли. Посудите сами! Прошло два дня…
А между тем тело-то и нужно было найти. Но как объяснишь Мерлену? Опять тот же кошмар… Равинелю захотелось спросить у толстяка его документы. Но тот, наверно, принял свои меры предосторожности. Вопрос не застанет его врасплох. Да и в чем тут сомневаться? Разве неправда, что он инспектор полиции? Нет, делать нечего. Спрыгнув на перрон, Мерлен уже поджидал Равинеля. Деваться некуда.
— Пошли, — вздохнул Равинель, — до дому несколько минут ходу.
Они брели в тумане, совершенно отгораживающем их от остального мира. Ботинки Мерлена скрипели пуще прежнего, и Равинелю пришлось собрать всю свою волю, чтобы не поддаться панике. Западня! Он попал в западню. И западня эта — Мерлен.
— Правда?..
— Что?
— Нет, ничего… Вот мы и добрались до нашей улицы. Мой дом на другом конце.
— Хорошо еще, что вы узнали его в таком тумане.
— Привычка, инспектор. Я найду свой дом с закрытыми глазами.
Их шаги гулко звучали на цементной дорожке. Равинель достал ключи.
— Как знать? Может, в вашем почтовом ящике что-нибудь лежит? — хмыкнул Мерлен.
Равинель посторонился, и полицейский запустил руку в ящик.
— Пусто…
— Еще бы, — пробормотал Равинель. Он открыл входную дверь, бросился в кухню, спрятал письмо, лежавшее на столе, и вытащил торчавший в двери нож.
— А у вас уютно, — заметил Мерлен. — Когда-то я тоже мечтал о таком домике.
Он потер руки и снял фетровую шляпу. Равинель увидел большую плешь, а на лбу — ярко-красную полоску от тесной шляпы.
— Будьте любезны, покажите мне ваш дом. Равинель провел его в столовую, по. привычке погасив свет на кухне.
— Ага! Вот и сумочка! — воскликнул Мерлен. Он открыл ее и вытряхнул на стол содержимое.
— А что, ключей нет? — спросил он, толстым пальцем отбрасывая в сторону пудреницу, бумажник, носовой платок, губную помаду и начатую пачку сигарет «Хай-Лайф».
Ключи? Равинель про них совершенно забыл.
— Нет! — отозвался он, обрывая разговор. — Вот лестница наверх.
Оки поднялись на второй этаж. Кровать в спальне, на которой Равинель провел позапрошлую ночь, была не убрана.
— Вижу! — сказал Мерлен. — А куда эта дверь?
— В гардеробную.
Равинель открыл ее и отодвинул в сторону висевшую одежду.
— Все на месте… за исключением пальто с мехом, но жена собиралась отдать его в чистку. Вполне возможно, что…
— А синий костюм? Вы там сказали…
— Да, да… Костюма тоже нет.
— А туфли?
— И туфли все на месте… по крайней мере, новые. Старые вещи Мирей всегда раздает. Так что неизвестно…
— А эта комната?
— Мой кабинет. Заходите, инспектор. Извините за беспорядок… Вот, садитесь в кресло. У меня тут есть бутылка коньяку. Немножко согреемся.
Он достал из тумбочки письменного стола полупустую бутылку и один стакан. Второго не оказалось.
— Садитесь. Я сейчас. Только схожу за вторым стаканом. Теперь присутствие Мерлена немного ободряло его, было не так страшно оставаться в своем доме. Он спустился вниз, прошел через столовую на кухню и оторопело застыл у окна. Там, за решеткой, мелькнул знакомый силуэт…
— Мерлен!
Должно быть, это был страшный крик, потому что инспектор бросился вниз, перепрыгивая через ступеньки, и подбежал к Равинелю без кровинки в лице.
— Что? Что с вами?
— Там!… Мирей!
10
На улице никого не было. Равинель уже знал, что Мерлен попусту тратит время, что бежать, искать, звать бесполезно.
Отдуваясь, полицейский вернулся на кухню. Он добежал, оказывается, до самого конца улицы.
— А вы уверены, Равинель? Нет, Равинель не был уверен. Он думал… Он пытался воcпроизвести до мельчайших деталей свое первое впечатление, но для этого требовались спокойствие и тишина, а толстяк изводил его вопросами, ходил взад-вперед, размахивал руками. Дом был слишком мал для такого типа, как Мерлен.
Инспектор снова вышел из дому и стал за решеткой.
— Послушайте, Равинель (он непроизвольно отбросил «мосье»), вы меня видите? — крикнул он во весь голос. Смешно. В прятки, что ли, он вздумал играть?
— Ну? Отвечайте!
— Нет. Я ничего не вижу.
— А тут?
— Тоже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41