Я поговорил с Гореленко, вы будете как бы наблюдатель. Остальные самолеты попробуют посадить эту миску на нашей территории либо уничтожат ее. Вы туда соваться не будете, так что не бойтесь. - Да я и не боюсь, - улыбнулся Дурнов. - Интересно. Знаете, снова почувствовать себя ученым... Конечно, лучше бы пригласить настоящих специалистов... - Были специалисты. Под Воронежем лежат, - сухо сказал Гочишвили. Ладно, давайте по машинам, ждут нас. Гореленко был взбешен и еле держался. Он буквально втолкнул Дурнова в тесную кабину и рявкнул: - Будете за стрелка. Умеете? - Умею. Ручной и станковый знаю... - Тогда еще ничего. Прикроете в случае беды, если фриц появится или эта сучка начнет коники выкидывать... Вы кто по званию, если это не военная тайна? А то не могу я так вот с человеком, когда он за спиной...
- Красноармеец Дурнов. Я вообще-то физик, вот и попал сюда, - вздохнул Дурнов. - Ясно. Ну, физик, сиди тихо. И наушники одень. Дурнов остался один, устроился поудобнее, потрогал холодные пулеметные рукояти. Интересно складывается жизнь, подумал физик. Из лаборатории Капицы - в военкомат, потом в пехоту, на фронт, легкое ранение... Из госпиталя - опять в окопы, из окопов - на самолет, в воздушный бой... Пожалуй, прожил жизнь с пользой. По крайней мере, последние два года. Зарычал мотор, "ил" затрясся, темнота за плексигласом фонаря побежала прочь. По тому, как внутренности опустились вниз и в животе стало холодно, физик понял, что они уже летят. - Живой, Михалыч? - раздалось в наушниках. - Жив пока, - ответил физик. - Ну, секи. Если фрица увидишь - бей без раздумий. Если миску увидишь - не строчи пока, пускай особист командует, а то схлопочем с тобой... Да не наблюй там! - Блевать не буду, - пообещал Дурнов. Он действительно не сблевал, хотя "ил" изрядно болтало и мотало. Вообще полет на самолете, пусть и военном штурмовике, Дурнов всегда представлял как-то изящнее... Погруженный в раздумья, он скрючился на сиденье стрелка и едва не стукнулся головой о фонарь, когда в наушниках рявкнул Гореленко: - Вон она, зараза! "Зараза" медленно плыла по воздуху параллельно с самолетом, метрах в двадцати пяти правее и немного выше. Это и впрямь оказалась миска, обычная суповая миска, только громадная. Как и говорил Воронин, по краю беспорядочно вспыхивали желтые огоньки. И тут началось. Наверное, дал команду Гочишвили: затарахтела авиационная пушка, прижимая миску к земле. Гореленковские орлы брали летучую небылицу в клещи, наваливались сверху, не давали отвернуть. Дурнов буквально прилип к плексигласу, самолет кружил над местом странного воздушного боя, майор громко матюкался. - Немцы! - неожиданно заорал он, и Дурнов схватился за пулеметные рукоятки. Никаких немцев он не видел и в помине, но самолет стал снижаться. Физик снова приник к плексигласу, и вовремя: миска как-то странно крутнулась, качнув краями, и стала заваливаться на чернеющий внизу лес. - Подбили! - закричал он, то ли радуясь, то ли ужасаясь. - Подбили, товарищ майор! - Возвращаемся. На посадку идем, - проворчал Гореленко. Дурнов успел увидеть, как миска врезалась в щетку древесных вершин, полыхнуло голубоватое холодное пламя... На аэродроме уже ждал Гочишвили - его самолет сел раньше. "Эмка" стояла тут же. - Скорей, скорей! - закричал особист, когда Дурнов полез из кабины на крыло. В салоне машины уже ждали Воронин, незнакомый Дурнову летчик-старший лейтенант и пухлолицый рыжий Скобликов, тот самый Герой Советского Союза, который пытался атаковать тарелку. Скобликов в азарте толкнул физика в бок и сказал торопливо, глотая букву "ка": - Тарел'а-то бря'нулась! Бря'нулась тарел'а! За вершину зацепилась, хлопцы ее сверху даванули, она и бря'нулась! В "эмку" влез Гореленко, отчего на заднем сиденье стало совсем тесно, и машина помчалась по неровному полю, дребезжа железками. - Сгорит, - мрачно заявил майор. - Тут километров восемь, пока доедем - сгорит. Вон как полыхнуло! - Посмотрим, - рассудительно сказал Гочишвили. Бросив машину на краю леса, дальше они пошли пешком, треща сучьями. Вдалеке, за стволами, был виден пожар. - Попадем, как куры в ощип, - сказал Воронин, поправляя сбитую веткой фуражку. - Ну как огонь с боков обойдет? - Сыро очень, - возразил физик. - Горит плохо... Огромный диск торчал наискось из земли, вывернув с корнями несколько деревьев. Огонь вырывался из двух решетчатых отверстий, а в нижней части диска чернело отверстие. - Люк! - выдохнул Гореленко и ускорил шаг, но особист остановил его:
- Стоп, товарищ майор! Не спешите. - Да я с пистолетом, - майор взмахнул своим ТТ. Гочишвили тоже вынул из кобуры "вальтер", а Дурнова, у которого оружия с собой не было, неожиданно пробрал озноб. Они осторожно подошли ближе. Огонь несколько утих, так и не схватившись за сырую древесину, и пожара можно было не опасаться. - Так, товарищи... - полушепотом сказал особист. - Дурнов, Гореленко со мной, Скобликов, Воронин и вы, старший лейтенант - здесь. Никого не подпускайте. Есть у меня подозрение, немцам тоже интересно, что же тут такое упало... И подполковник, подпрыгнув, ухватился руками за край люка, находившийся метрах в двух от земли. Дурнов помог ему взобраться; Гочишвили исчез внутри, потом высунулся обратно и втащил Дурнова. Вместе они помогли влезть и летчику, после чего Дурнов осмотрелся. Узкий круглый, а скорее даже овальный коридор со слабо фосфоресцирующими стенками, в свете которых лица Гочишвили и Гореленко напоминали мертвецов, вполне мог быть сработан и на Земле. Ничего экстраординарного Дурнов не заметил. Коридор длился метра три и упирался во второй, закрытый люк. На люке не нашлось ни рукояток, ни каких-нибудь запоров, зато на стене рядом обнаружились три ромбических кнопки, расположенных друг над другом.
1 2 3 4 5