И, затормозив у выезда на шоссе, повернулся к Джин. – Хочешь вернуться?
Она опешила.
– Мы… то есть… я не могу.
– Еще как можешь. Я отвезу тебя назад. – Дерек криво улыбнулся. – Чтобы никто не мог сказать, что я шантажом вынудил тебя отправиться со мной.
Джин закрыла глаза.
– Я этого не говорила.
– Говорила!
– Ну… я не совсем это имела в виду. Не шантаж в прямом смысле этого слова. – Она открыла глаза. – К тому же Шарлотта наверняка решит, что я тебя чем-то обидела.
– Обидела. – Голос Дерека был ровен и сух. – Но я придумаю какой-нибудь предлог, чтобы отменить прогулку, если тебе нужно именно это.
Джин застонала.
– Господи, ты же знаешь, что я имею в виду, что пытаюсь сказать! Я… совсем не хочу обижать тебя, но… мы не должны этого делать.
Глаза Дерека опасно потемнели.
– Это значит, что ты не хочешь возвращаться в гостиницу?
– Да. Нет. Не знаю. – Джин беспомощно уставилась на него. – Ох, ты, наверное, считаешь меня полной дурой.
– Нет, – негромко ответил он, с видимым трудом отводя глаза, – всего лишь невероятно соблазнительной женщиной. И к тому же чересчур наивной – себе же во вред.
«Соблазнительной»! Джин задохнулась, не веря собственным ушам, и Дерек, сочтя ее молчание знаком согласия, уверенно выехал на шоссе. Джин безнадежно покачала головой. Теперь уже назад не повернешь. Как отчаянно она ни сопротивлялась судьбе, а придется ей провести утро в обществе Дерека.
Если бы Джин не была так поглощена собственными заботами, ей доставила бы истинное удовольствие дорога к пирсу, где, по словам Дерека, стояло большинство принадлежавших его отцу яхт. Впервые со дня приезда Джин оказалась за пределами гостиницы – и снова ее захватила чарующая красота острова. Жаль только, что терзавшие Джин тревоги накрыли своей тенью и эту радость. И никуда от них не денешься, мрачно подумала она.
Хотя Шарлотта сама уговаривала ее отправиться с Дереком, все равно, Джин было не по себе. Одно утешение, хотя и слабое, – предстоящая прогулка совершенно вытеснила из ее головы все мысли о возвращении бывшего мужа. И теперь, отчасти придя в себя, Джин сожалела, что перед уходом так и не позвонила дочери. Хотя Мэб пылко умоляла ее не прерывать долгожданный отпуск, она наверняка надеется, что мать известит ее о своих планах и не станет вести себя так, словно ей ни до кого нет дела.
– О чем ты думаешь?
Только услышав этот вопрос, Джин осознала, что все это время бездумно терзала ремень сумочки. Поспешно разжав пальцы, она положила руки на колени, едва прикрытые юбкой.
– Да так, о том о сем, – после паузы ответила она.
Дерек окинул ее испытующим взглядом. Лицо его отвердело.
– Ты уверена, что не хочешь вернуться?
– Не хочу. – Джин неприязненно взглянула на него. – У меня, знаешь ли, есть и другие темы для размышлений – кроме твоей драгоценной особы.
Дерек чуть заметно усмехнулся.
– Польщен это слышать.
– Опять ты меня дразнишь! – одернула его Джин. – По правде говоря, я… я думала о Феликсе.
– О твоем бывшем муже?
Надо же, запомнил!
– И почему это я уже не чувствую себя польщенным?
– Не язви. – Джин вздохнула. – Я думала о нем совсем не в этом смысле.
– И в каком же – в этом?
– В любом! – отрезала Джин, запоздало сообразив, что ее фразу можно истолковать двояко. И, остро осознавая, что, хотя Дерек не сводит глаз с дороги, все его чувства обращены на нее, нехотя добавила: – Феликс вернулся.
– Вернулся? – Дерек въехал на удобную стоянку около эллинга и, выключив мотор, повернулся к Джин. – Откуда ты знаешь?
– Мне сообщила Мэб. Моя дочь, если помнишь.
– Да, я помню, кто такая Мэб, – отрывисто проговорил он, и Джин вновь удивилась его памятливости. – Когда она тебе звонила?
– Вчера утром, – неохотно ответила Джин, – но это уже не твое дело. Ты спросил, о чем я думаю, я ответила.
– Ответила, – согласился Дерек, скривив губы. – Дозволено ли мне будет спросить: ты знала, что он собирается вернуться?
– Конечно нет! – воскликнула Джин, вновь принимаясь терзать ни в чем не повинный ремешок сумки. – Такое мне и в голову не приходило! Я полагала, что у Феликса с Эдит все всерьез и надолго.
– Как когда-то с тобой, – сухо вставил Дерек.
– Нет. Совсем не как со мной. Когда мы поженились, я была совсем девчонкой.
Дерек окинул ее озадаченным взглядом.
– Но ты ведь наверняка считала, что у вас прочные отношения. Иначе зачем бы…
– Я была беременна, – кусая губы, сказала Джин. Глаза ее от смущения влажно заблестели. – А теперь можешь думать обо мне все, что захочешь.
Дерек коротко взглянул на нее и, выдернув ключи из зажигания, бросил:
– Пошли!
Между тем Дерек выбрался из машины и, распахнув дверцу, достал из багажника корзину для пикника и зашагал по залитой солнцем набережной. Джин пришлось ускорить шаг, чтобы не отстать. Из досок настила торчали гвозди, и она сожалела, что не надела кроссовки. Джин остановилась, чтобы поправить ремешок босоножки, а когда распрямилась обнаружила, что Дерек исчез. Джин гадала, уж не сделал ли он это намеренно. Да, скорее всего гак и есть. Дерек, наверное, понадеялся, что она растеряется и уйдет сама.
– Джин!
Она стремительно развернулась на высоких каблуках, силясь понять, откуда ее окликнули. И тут увидела Дерека. Он стоял на палубе нарядной яхты с высокими мачтами и обтекаемым корпусом, с виду слишком большой, чтобы ею мог управлять один человек.
Напрасно она развернулась так резко. Узкий каблук попал в щель между досками, и Джин отчаянно взмахнула руками, теряя равновесие.
Слово, которое вырвалось у Дерека, никак нельзя было назвать комплиментом ее умственным способностям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47