Да, он читает в душах.
Такой человек, как она, не должен жить. Просто не должен… Ей надо умереть. Она чудовище… Сагон укоризненно молчал, глядя на нее.
— Теперь ты плачешь, - сказал он, - а почему? Себя ведь жаль…
Да, ей жаль себя… она еще и саможалением занимается. Вместо того, чтобы пожалеть свою жертву - Питу…
Господи, - она уже привыкла так говорить, когда все становилось совсем плохо, - сделай же Ты хоть что-нибудь! Вытащи меня отсюда… пожалуйста. Господи!
…тупой удар. Всем телом. Ильгет тяжело, прерывисто дышит. Она лежит на полу возле дивана.
Это был сон?
Все мокрое. Голова, ладони… и кажется, биофильтр надо менять, он уже ощущается неприятно. Она с трудом поднялась, побрела в туалет.
Тошнит, и во рту мерзкий кислотный привкус.
Сагонская атака, вот что это было, поняла Ильгет. Господи, какая глупость, я еще слушала его.
"Сагон всегда неправ. Если сагон прав, см. пункт первый".
— Неужели это надо рассказывать? - с трудом спросила она, - все? Это обязательно?
Дэцин опустил глаза.
— Изложи. В письменной форме.
— Господи, - Ильгет коснулась висков пальцами, - неужели это необходимо? Да зачем? Кому?
— Ильгет, мы все делаем то же самое. Пойми, каждый из нас точно так же встречается с сагоном и слышит те же гадости… самое мерзкое, самое неприятное… то, что ты скрываешь от всех. Может, и похуже, чем у тебя… Тебе еще повезло, что он нашел тебя только один раз…
— От чего это зависит? Ведь он, наверное, постоянно следит за мной… оттуда?
— Да. Это зависит, видимо, от твоего состояния…
Ильгет подумала. В каком состоянии она пребывала всю акцию? Напряженно-собранном. Она умирала от страха - за себя, за Арниса, за друзей, переживала о родных, страдала от непонимания Нелы, но ни разу, ни разу она не впала в уныние, в расслабленность… А что случилось вчера? Неужели напряжение ослабло, и лишь поэтому… Да, но напряжение ослабло вот уже несколько дней как. Вчера… был этот разговор с Питой.
Самое главное - есть чувство, что и Пита, и сагон в чем-то правы. Может быть, не во всем. Но… такое чувство есть. Она действительно во многом виновата. Это вроде покаяния. Когда ты осознаешь свою вину и понимаешь, как жить иначе. Вот только сейчас она не понимает, как жить иначе. И если ее вина - такая, как говорил сагон, то… практически она виновата уже в том, что существует. Ей легче просто исчезнуть с лица земли. Комок подкатил к горлу. И слезы…
— Ильгет, перестань, - жестко сказал Дэцин, - пойми, все точно в таком же положении. Тебе придется это сделать. Понимаешь? Это нужно для аналитиков. Анализируя каждое высказывание сагонов, содержание всех этих разговоров, они смогут понять их психологию, основы тактики… Даже если эти разговоры касаются твоей личной или даже, допустим, интимной жизни. Ты не представляешь, Ильгет, что иногда бывает… Пойми, это прочитаю я, потому что обязан, и прочитают аналитики, которые не знают тебя лично, и обязаны сохранять тайну. Под страхом тюремного заключения. Больше никто.
— Я не из-за этого, Дэцин… я сделаю все, конечно. Я напишу.
— Вот и хорошо, - заключил командир, - постарайся до вечера закончить отчет. Ну и… чтобы тебя немного порадовать - через неделю назначен отлет.
Глава 6. Когда дом превращается в клетку.
Назад летели совсем не так.
Все были молчаливы. Устали. Иногда собирались по-прежнему в каюте Дэцина, пили - теперь уже разрешалось немного алкоголя, немного разговаривали.
Почти не вспоминали об Андорине. Лишь ощущался сквозняк на том месте, где он был. Это было так, как будто вырвали кусок жизни - и теперь предстояло жить без него. И этот кусок казался непропорционально большим. Огромным. Ильгет теперь тоже казалось, что Анри играл огромную роль в ее жизни, и что без него будет - очень трудно. Лишь однажды Гэсс взял гитару и попробовал сыграть то, что совсем недавно пел Андорин.
Так восславим дар смерти
Бессмертной душой
Это предохранитель на нашей природе
От смертных грехов…
Он не допел, бросил гитару. И больше об этом старались не вспоминать. Ильгет все смотрела на Дэцина и думала - ведь это ему придется сообщать невесте Анри… матери…
Пита с семьей и мама Ильгет со своим другом летели на другом корабле, на транспортнике, Ильгет радовалась этому. Родственники были со всем этим несовместимы. Не было бы сил сейчас общаться с ними, смотреть им в глаза… И без того усталость слишком давила. Вот с Арнисом - с тем было легко. Он все понимал. Ему самому было не лучше сейчас. Они часто сидели вдвоем на палубе, глядя на звезды. Арнис клал руку на плечи Ильгет, и это было не страшно, не было в этом ничего плохого. Они просто молчали рядом.
— Знаешь, - как-то сказала Ильгет, - я думала, что человеческая психика в принципе не приспособлена для таких нагрузок… но оказывается, ничего… можно жить.
— Наша психика крепче, чем принято думать, - ответил Арнис.
— Одни дэггеры чего стоят… - пробормотала Ильгет.
Несколько недель в сиреневом и сером тумане, не снимая шлема, дыша кондиционированным воздухом, и - дэггеры… Ужас, тошнота, безумие - все эти слова неточно передают ощущения от них. Одно только точное слово есть - дэггер. По сравнению с этим меркнет обычный страх, какой всегда бывает у людей под огнем.
Но они, бойцы ДС, умеют это переносить.
Дэггеры. Бои. Данг, Бера. Потом работа на износ в СИ, без сна, на стимуляторах, без отдыха. Работа, для Ильгет непривычная, от нее еще никогда в жизни не зависело столько, и она не представляла, что когда-нибудь может быть так. Еще Нела - но об этом почти и думать некогда было. Арнис. Бой этот в Городке, убитые, кровавые ошметки на лестнице после взрыва… убитые лонгинцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166