Это однозначно, Иль. Да. Он в плену.
— Господи, - прошептала Ильгет.
"То, что произошло с тобой - в сущности, чудо. Чаще получается вот так. И человек погиб, и сагона нам не удалось поймать".
Да, по статистике все так… но он еще жив. Еще жив, значит, есть надежда? По статистике - почти нет. Бог не совершает серийных чудес. Ильгет как-то выжила, но не может же быть, чтобы чудо повторилось.
Ильгет ехала сюда для того, чтобы найти мужа. С этой целью и попросилась в Зару. В Иннельсе - кроме мамы, никого и не хотелось искать. Подруги - после Нелы она побаивалась с ними общаться. Наверное, лучше забыть. С родственниками они и раньше не очень-то встречались. Мама была беднее всех родственников, на нее смотрели свысока, общаться не хотели.
Остался Пита. Единственный, кроме мамы, родной человек здесь, на Ярне.
Правда, практически он уже ей и не муж. Они развелись. Но надо же найти его, хотя бы спросить… может быть, это было минутное настроение? Может быть, он все-таки передумал?
Ильгет и сама не знала, хочет его возвращения или нет. Но они венчаны, и сделать вид, что его просто не было, уже нельзя. И главное - хотя бы узнать, что с ним, жив ли он, не нужна ли ему какая-то помощь… ведь война.
Всю дорогу сюда она думала об этом. Сейчас никакой злости, никаких обид уже не существовало. Все, что было - было когда-то, в прошлом. Ильгет и сама была молодая, глупая. Она и сама виновата - разве она вела себя действительно смиренно и кротко? Разве не отвечала на выпады мужа - тем же самым? Она и сама не умела проявлять любовь к нему. Не старалась даже. Ей казалось, он и так должен видеть и понимать, что она его любит. Но наверное, надо было быть к нему внимательнее…
Если бы они сейчас начали снова… был бы еще один шанс… Ильгет была уверена, что в этот раз она сможет сохранять любовь, терпение, что в этот раз - все будет хорошо.
Ведь в семейных проблемах всегда виноваты оба. Если она, Ильгет, изменит свое поведение, наверняка все будет иначе.
А она повзрослела. Она знает теперь цену любви, боли, предательству, смерти. Не будет вскидываться от пустяков.
Так она думала и надеялась - на то, что Пита, может быть, передумал, и они начнут жизнь заново. Вместе. При этой мысли слезы выступали на глазах. Мы снова будем вместе. Все будет хорошо.
Но сейчас ей было не до того. Уже и искать его не хотелось. Ей было просто плохо. Ильгет не спала почти всю ночь. Только задремлешь, и перед глазами - чернота, и запах крови, и там, в этой черноте, они двое. Арнис и Андорин. Она думала о них одновременно. Арнис гораздо ближе ей, но Андорин погиб, совсем, надежды нет. Совсем погиб. Разве так может быть? Детское удивление, как будто до сих пор она ни разу не встречалась со смертью. Да, может.
О том, что с Арнисом, лучше совсем не думать.
И прошлое. Ничего не вылечили, оказывается. Все по-прежнему сохранялось в душе, и жгло, стоит только позволить себе задуматься об этом. Думать хотелось, как хочется бессмысленно сдирать корочку с раны - хоть это и вредно, и больно.
Она плакала. Крутилась на матрасе. Пыталась заснуть, считала до тысячи, вспоминала наизусть стихи.
Небо становится ближе,
Так близко, что больно глазам.
И каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам…* *Б.Гребенщиков
Но это была неправда. Никто не выбрал бы ТАКОЙ смерти.
Ильгет все же сходила в свой старый дом. Он не был разрушен, как некоторые здания в городе. Там даже жили люди. Но их с Питой квартира была закрыта. Соседи сказали, что здесь давно уже никто не живет. С самого начала войны. Что с Питой, где он - никто ничего не знал об этом.
Ильгет сходила и в дом, где жили свекровь и сестра Питы. Но этот дом был разрушен до основания, даже развалин не осталось, одна серая пыль.
Церковь не была разрушена. Как раз началась служба. Служил молодой, незнакомый священник. Прихожан было всего трое - будний день, а в сагонские времена люди как-то совсем отвыкли от церкви. Манера священника понравилась Ильгет, он служил медленно, торжественно, искренне. Она не стала причащаться - исповедоваться ведь ей давно уже не удавалось.
На скарте, старательно обходя районы, считавшиеся опасными, она вернулась назад, в расположение восьмой центурии. Мира только что пришла с патрулирования. В этот раз подруга выглядела лучше - глаза ее блестели.
— Иль, завтра в пять утра назначен штурм Городка… наконец-то.
Из окон административного здания постреливали, но довольно вяло. Бой шел вовсю на территории бывшей фабрики, общежитий, здесь просто кишмя кишело бойцами Народной Системы в черной форме. И еще в городке обнаружилось множество дэггеров. Ноку, впрочем, отдали Ильгет - мало ли что, лучше иметь при себе собаку. До сих пор Нока работала с другими, в СИ собака совершенно не нужна.
Но пока они лежали в кустах, напротив административного здания, по-видимому, в нем засело немало мятежников, но сигнала на штурм пока не было. А ведь это то самое здание, думала Ильгет. Его тогда и не разрушили… фабрику уничтожили аннигиляцией, а эту тюрьму… то есть там не только тюрьма, конечно. Ведь то самое и есть. Ильгет смутно помнила это здание - только как ее туда привели однажды. И то от страха она ничего не замечала вокруг. Но до сих пор дрожь пробирает, когда только смотришь на него.
— Долго мы еще тут будем торчать, - буркнул кто-то сзади. Ильгет повернулась к армейцам. Ей дали всего трех человек, но зато под ее личное командование. Конечно, если попадется дэггер, разбираться с ним все равно ей предстоит в одиночку. С помощью Ноки. Собака дисциплинированно приникла к земле, сливаясь с ней своим мимикрирующим комбинезоном.
Мальчишки были недовольны, видно по лицам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166