— Личные встречи, до которых мне нет дела, — в округе Вестчестер?Борис в ярости воззрился на Хэлла Уайта, но я видел, что он чувствует себя предателем. Полагаю, это был мой промах. Ведь именно Борису я по секрету сообщил, что Хэлл даже и не заметит, если он возьмет у Эдди адрес миссис Сэквилл.— В округе Вестчестер, — веско повторил Эдди. — Наносил невинный визит моей жене, который продлился Бог знает сколько времени! Тебя не было в отеле пять или шесть часов! И у тебя хватает вонючей выдержки, чтобы стоять здесь и заявлять, что это — не мое собачье дело?К концу этой тирады голос Эдди возвысился до пронзительного визга. На мгновение он застыл в оглушительной тишине, затем с очевидным усилием овладел собой.— Ну хорошо, Бейкер, — сказал он теперь дрожащим голосом. — Когда мы установили, где ты был" и с кем, полагаю, что могу рассчитывать на более подробные объяснения.— Думаю, ты прав, — равнодушно сказал я. — Позволь мне обрисовать все в перспективе. Если кто-то пытается убить Эдди Сэквилла, это вряд ли нарушит мой ночной сон, но когда кто-то пытается убить Кэйт Данн, я начинаю испытывать тревогу!— Понимаю твои сентиментальные чувства, — с трудом произнес Эдди. — Но какое это имеет отношение к моей жене?— Сегодня утром я навестил Чарли Ренца, — объяснил я. — Ренц почти убедил меня в том, что он — последний, кто может желать твоей смерти; но у его приятельницы оказался слишком длинный язык... Провожая меня до двери, она поведала мне одну историю. Я встревожился. И подумал: если эта история правдива, то Ренц вполне может оказаться тем парнем, который и в самом деле жаждет убить тебя. На всем белом свете было лишь два человека, которые могли подтвердить правдивость этой истории, — либо ты, либо твоя жена.— И потому ты отправился к моей жене, — медленно констатировал Эдди. — И что же она сказала тебе, Бейкер?На мгновение я замялся, ощущая кислый привкус во рту. Но мне ничего не оставалось, как сказать ему всю правду.— Она подтвердила, что вся эта история — чистая правда, Эдди, — пробормотал я.Комик издал жалкий, хныкающий звук, похожий на стон пойманного в ловушку зверя, а затем повернулся ко мне спиной и уперся руками в столешницу.В это мгновение я ненавидел себя в чертову тысячу раз больше, чем когда-либо ненавидел Эдди Сэквилла. В первый раз с тех пор, как я услышал выражение Сандры “бремя вины”, я начал догадываться о том, что оно по-настоящему означает, и почувствовал настоятельное желание, чтобы кто-то искупил эту вину.— Эдди! — Я быстро обошел вокруг стола. — Ты смотришь на вещи под другим углом. Ради Бога, давай присядем и обсудим все это как разумные человеческие существа!Я осторожно положил ладонь ему на плечо и почувствовал, как его тощая плоть сжалась от этого прикосновения. Может быть, это подействовало на него, как детонатор — мгновением позже он взорвался в жажде насилия и дернулся так резко, что сбил меня с ног.Он схватил за горлышко бутылку с виски, занес ее высоко над головой и, описав порочный круг, ударил ею о край стола. Стекло рвануло, как бомба, разлетевшись на мелкие осколки, и Эдди остался стоять примерно с третью бутылки в руках, держа свое оружие за горлышко. А затем зазубренный ободок, обрамленный осколками, с ужасающей скоростью в смертельном полете понесся к моему лицу, и я понял, что у меня уже не будет времени увернуться. Но не более чем в шести сантиметрах от моей физиономии, осколок неожиданно застыл намертво, и мне понадобилось несколько секунд, чтобы в это поверить.Затем я начал медленно осознавать, что Борис обеими руками крепко держит запястье Эдди и постепенно сжимает его — до тех пор, пока комик не закричал от боли и его пальцы не разжались.Кусок разбитой бутылки упал на пол и с шумом закатился под ближайший стул. Борис, наконец, отпустил запястье Эдди и неуверенно улыбнулся.— Ты не можешь сделать этого с ним, Сэквилл. — Бас продюсера был густым и звучал глухо, словно ему было трудно выговаривать слова. — Этого нет в его контракте!Эдди резко откинулся на спинку стула, затем наклонился вперед, поставил локти на столешницу и опустил голову на руки.— Ты уволен, Бейкер! — застонал он, и в голосе его послышалась агонизирующая тоска ничем не сдерживаемого эмоционального конфликта, где страх и унижение, сталкиваясь, влекли за собой слепую ярость и отчаяние. — Убирайтесь! — Его кулак бессильно опустился на столешницу. — Все вы — убирайтесь!Я посмотрел на Бориса, тот беспомощно пожал плечами. Затем чей-то незнакомый голос произнес:— Вы, двое, делайте, как он сказал. Я присмотрю за ним и прослежу, чтобы все было в порядке!Краткость и сила этого голоса были так убедительны, что я не мог поверить, что это говорит Хэлл Уайт. Я последовал за Борисом к двери и на мгновение обернулся — до того, как шагнуть в коридор. Руки Хэлла осторожно гладили плечи Эдди, тогда как сам он говорил ему что-то мягким, успокаивающим голосом. Но больше всего меня поразило выражение лица Хэлла, какого я никогда не видел раньше. Убежденная уверенность в себе и спокойствие сделали его совсем другим парнем, более симпатичным — во всех отношениях.Эту перемену нетрудно было объяснить: в первый раз за все время их взаимоотношений Хэлл не боялся Эдди Сэквилла, потому что знал: сейчас Эдди нуждается в нем в тысячу раз больше, чем он когда-либо будет нуждаться в Эдди.Я ступил в лифт вместе с Борисом и робко усмехнулся, глядя на него.— Ты только что спас мою сонную артерию от антисанитарного вскрытия, которое могло привести к фатальному исходу, товарищ, — сказал я. — Спасибо тебе.— Прошу тебя, не считай себя обязанным, Ларри, — счастливо отозвался он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43