— Тебя загипнотизировали или вкололи какой-нибудь дряни. Лучше расскажи, что было, когда я уснула.
— Да, ты уснула... Я лежала рядом. Потом подумала, что для первого раза солнца может оказаться слишком много, и встала. Пошла к скале, где лежала наша одежда. Нагнулась, чтобы взять юбку... А дальше... Ничего не помню... Нет, был чей-то голос. Мне говорили, что я должна делать. И я делала. Я была уверена, что поступаю так, как надо. Понимаешь? Никто меня не принуждал.
Неожиданно она опять вскочила на ноги.
— Мэвис! Я боюсь! Кто-то взялся за меня всерьез!
— В таком случае тебе надо уехать отсюда.
Я тоже поднялась.
— Но... как же мюзикл?
— Уложи вещи и отправляйся немедленно. Я поеду с тобой. А мюзикл мы пошлем к чертям собачьим.
— Нет, я не могу подвести маму и остальных... — жалобно сказала Селестина.
— Но ты сама говорила мне, что карьера кинозвезды тебя не прельщает, что ты боишься выходить на сцену, тебя трясет от одной мысли о сотнях зрителей...
— Это так, но, Мэвис, я ведь поклялась, что выясню все про своего отца. Сегодня мы обе были в подвале... В том подвале, где, очевидно, была убита Мэри Блендинг. Ты разве не поняла этого? Я лежала на алтаре, на котором когда-то лежала несчастная Мэри... Я уже начинаю верить, что ночью с тобой действительно разговаривал сам мистер Олтон Эсквит. Он утверждал, что Джон Меннинг был тогда в подвале. Не убивал, но присутствовал. Значит, видел, кто убивал. Я должна во всем этом разобраться и понять... Виновен мой отец или нет? А что если убийца заставил моего отца держать язык за зубами? Что если он его шантажировал? Призрак Олтона Эсквита уверен, что мой отец виновен. Поэтому он предупреждал: за грехи отцов ответят их дети. Вот видишь, все сбывается: кто-то уже приучает меня к алтарю. К тому, что я — агнец на заклание...
Она замолчала. И несмотря на то, что день был жаркий, по спине моей прокатилась судорога.
— Я не могу уехать отсюда, Мэвис, — печально произнесла Селестина.
— Да... Наверное, ты права. Но если ты останешься, то подвергнешь свою жизнь опасности.
— Опасность... — Селестина вздохнула. — Это касается нас обеих. Вспомни предупреждение Агаты.
— Я не отношусь к нему серьезно.
— И зря... Агата говорила про некие святыни. Возможно, про алтарь в подвале? А паук, который уже сплел свою паутину?
— Астарот! — ахнула я.
— Агате что-то известно. Если бы только нам удалось вытянуть из нее хоть немного сведений об этом доме... Старуха еще не совсем выжила из ума и знает много.
— Как ты заставишь ее говорить? Будешь пытать? — невесело усмехнулась я.
— А почему бы и нет, — проворчала Селестина.
— Ладно... Если ты не собираешься уезжать, пора возвращаться в дом. Сделаем вид, что ничего не случилось.
— Ты права, Мэвис.
— Как ты себя чувствуешь?
— Затылок побаливает, а в остальном — ничего. Однако меня мучает то, что я все время пытаюсь вспомнить происшедшее, и... не могу.
— Со временем — вспомнишь, — пообещала я. — Одевайся.
— Знаешь, Мэвис... Во мне поселился страх — кто-то умеет управлять мной, может оказывать влияние, заставляет совершать поступки... Это такое неприятное ощущение, что я готова завыть, как собака.
— Можешь повыть немного, пока на пляже никого, кроме меня, нет. А потом соберись с силами и выкинь всю эту дурь из головы.
— Ты права.
Она оделась, и по тропинке мы направились к дому. Судя по солнцу, время близилось к обеду.
— У тебя кошмар ночью, у меня кошмар днем... — Селестина попробовала рассмеяться. — Во что мы, Мэвис, вляпались?
— Такое чувство, что ты и я стали персонажами какой-то книги.
— "Приключения Мэвис в Стране чудес"?
— Или «Селестина в Стране ошибок».
Настроение наше с каждым шагом поднималось, страхи отступали.
— Ну и кого мы встретим сейчас на этой тропинке? Джинна? Фею?
— Бойскаута! — ответила Селестина и звонко рассмеялась.
— Причем голого, — добавила я.
Глава 7
Мы вернулись в дом без приключений. Повезло: ни в гостиной, ни на лестнице никого не было. Селестина сказала, что хочет немного полежать, а я — что хочу принять душ, и мы разошлись по своим комнатам.
Растираясь после душа полотенцем, я поняла, что сожгла и спину, и плечи, и... все остальное. Кожа покраснела и саднила. Это была расплата за воздушные ванны голышом. Я поняла, что сегодня и завтра мне придется очень осторожно садиться на стулья и в кресла.
У меня в запасе был один классный наряд, выдержанный в морском стиле: полосатые шорты и майка-тельняшка. То, что надо. Я даже представить себе не могла, что моя обгорелая попка будет зажата мини-юбкой. А ведь еще придется скрещивать ноги, как только Бэнкрофт повернется в мою сторону. Нет, сейчас мне нужны свободные одежды! Я надела шорты, расправила майку, расчесала свою гриву и вышла.
Проходя мимо комнаты Нины Фарр, я неожиданно остановилась и, подчиняясь внутреннему импульсу, постучала:
— Можно к вам?
— А, это вы, Мэвис... Входите.
Нина и Уолтер, сидя за небольшим столиком, играли в карты. Впрочем, подойдя поближе, я обнаружила, что карты у них необычные — большие, да и картинки какие-то диковинные.
— Мисс Зейдлиц, вы не знаете, где Селестина? — холодно спросила Нина, не отрываясь от игры. — Я не видела ее с самого утра.
— Мы были с Селестиной на пляже, купались... А сейчас она отдыхает в своей комнате.
— Вот как!
Нина соизволила взглянуть на меня. Голос ее потеплел.
— Значит, вы, Мэвис, все-таки присматриваете за ней... Похвально.
— А же говорил тебе! — воскликнул мистер Томчик. — Мисс Зейдлиц весьма ответственно относится к своей работе. Ты слышала, что сказала Селестина за завтраком? Мэвис даже спала в ее комнате!
— Именно об этом я и хочу поговорить с вами, милочка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39