Мистер Несбитт уронил сигарету.
- У вас сигарета упала, мистер Несбитт.
- Да? Точно, - пробормотал он. - Я расскажу Хелен твою историю, как только она вернется домой. Она ей понравится.
- Спасибо, но это живая женщина.
- Откуда ты знаешь?
- Я слышала ее.
- Да? Ты в этом уверена? А может быть, это корень мандрагоры?
- А что такое мандрагора?
- Ты должна знать. Мандрагора - своеобразное растение, издающее крики.- Он старался казаться спокойным. - Маргарет, а ты... э... рассказывала кому-нибудь об этом?
- Да. Многим людям.
Мистер Несбитт обжег палец спичкой.
- И они что-нибудь предприняли?
- Нет. Они не верят мне.
- Конечно, нет, - улыбнулся он. - Это вполне естественно. Ты ведь только ребенок. Разве они обязаны тебя слушать?
- Я пойду и выкопаю ее.
- Постой.
- Я должна идти.
- Побудь со мной немного, - настаивал он.
- Благодарю, но я не могу. Он схватил меня за руку.
- Ты умеешь играть в карты? В рамми?
- Да.
Мистер Несбитт взял со стола колоду карт.
- Давай сыграем?
- Я должна идти копать.
- У тебя еще много времени. Может быть, моя жена скоро вернется. А ты ее немного подождешь.
- Вы думаете, она вернется?
- Конечно. Э... а тот голос... очень сильный?
- Он с каждым разом становится слабее.
Мистер Несбитт вздохнул и улыбнулся. - Детские игры! Давай сыграем в рамми. Это значительно интереснее, чем кричащая женщина.
- Я должна идти. Уже поздно.
- Посиди немного. Тебе все равно нечего делать. Я понимала, к чему он стремится. Он пытался задержать меня в доме до тех пор, пока крики женщины окончательно не затихнут, и я уже не смогу ей ничем помочь.
- Моя жена вернется через 10 минут, - сказал он. - Всего 10 минут. Подожди. Сиди, где сидишь. Мы играли в карты. Часы тикали. Солнце уже исчезло за горизонтом. Стало очень темно.
- Я должна идти, - наконец произнесла я.
- До свидания, Маргарет. До встречи.
Он отпускал меня, потому что был уверен, что жена его уже задохнулась. Дверь за мной захлопнулась. Я побежала на пустырь и спряталась в кустах. Что я могла сделать? Рассказать отцу с матерью? Но они не верили мне. Вызвать полицию? Но Чарли Несбитт скажет, что его жена уехала. Я побежала на то место, откуда раздавались крики. Но криков уже не было. Все кончилось. "Слишком поздно", - подумала я, легла и приложила ухо к земле. И вдруг я услышала звуки - такие слабые, что их едва было слышно. Женщина больше не кричала. Она пела. Что-то вроде: "Я любила тебя честно, я любила тебя всей душой". Это была печальная песня. Долгие часы под землей, должно быть, свели ее с ума. Она больше не кричала, не звала на помощь, она просто пела. Я прислушалась к песне. Затем быстро вскочила на ноги, пересекла пустырь, взбежала по ступенькам нашего дома и открыла входную дверь.
- Отец!
- Наконец-то! - закричал он.
- Отец, - повторила я.
- Ну, тебе попадет!
- Она больше не кричит.
- Хватит о ней говорить!
- Она поет.
- Что ты выдумываешь!
- Па, она там и скоро умрет, а ты не слушаешь. Она поет: "Я любила тебя честно, я любила тебя всей душой".
Отец побледнел, подошел ко мне и взял за руку.
- Что ты сказала?
- "Я любила тебя честно, я любила тебя всей душой", - вновь пропела я.
- Где ты слышала эту песню? - закричал он.
- На пустыре, только что.
- Но это же песня Хелен, та самая песня, которую она написала для меня много лет назад. Ты не могла знать ее! Никто ее не знал, кроме меня и Хелен. И я никогда никому не пел эту песню.
- Да, ты прав.
- О Боже! - закричал отец и выбежал из дома, прихватив лопату. Через несколько секунд он уже яростно копал на пустыре. Вскоре к нему присоединились многие другие и помогали ему копать. Я чувствовала себя такой счастливой, что готова была рыдать.
Я набрала по телефону номер Диппи и, когда он подошел, произнесла:
- Привет, Диппи. Все прекрасно. Все очень хорошо. Женщина больше не кричит.
- Грандиозно!
- Немедленно приходи на пустырь. Не забудь лопату!
- Давай на спор: кто быстрее! Пока! - крикнул Диппи.
- Пока, Диппи, - бросила я трубку и побежала на пустырь.

1 2 3 4