Порох мне больше по нраву. Потом можно будет об этом написать.— Значит, ты решил стать писателем?— Купите мне пишущую машинку и пачку бумаги.— Чтобы ты долбил у нас над ухом и мешал спать?— Тогда хотя бы ручку, карандаш и блокнот.— Договорились!На этом и порешили; между тем ночи выстроились в неделю, недели соединили лето и раннюю осень, а Сашин голос набирал силу вместе с биением сердца и мягкими толчками рук и ног. Когда Мэгги засыпала, его голос подчас будил ее, и она подносила руку к губам, которые вещали о причудливых фантазиях.— Тихо, тихо, Саша. Отдохни. Надо спать.— Спать, — шептал он сквозь дремоту, — спать. — И затихал.
— На ужин, пожалуйста, свиные отбивные.— А как же соленые огурцы с мороженым? — спросили они почти в один голос.— Свиные отбивные, — повторил он; прошла вереница других дней, занялись другие рассветы, и тогда он попросил: — Гамбургеры!— На завтрак?— С луком, — подтвердил он.Октябрь простоял без движения только сутки, а там…Хэллоуин благополучно миновал.— Спасибо, — сказал Саша, — что помогли мне перевалить за эту дату. А что там у нас через пять суток?— Ночь Гая Факса!— То, что надо!И через пять суток Мэгги поднялась за минуту до полуночи, дошла до ванной и вернулась в полной растерянности.— Дорогой, — позвала она, присаживаясь на краешек постели.Полусонный Дуглас Сполдинг повернулся на бок.— А?— Что у нас сегодня? — зашептал Саша.— Гай Фокс. Наконец-то. А в чем дело?— Мне как-то не по себе, — сказал Саша. — Нет, ничего не болит. Сил хоть отбавляй. Собираюсь в путь. Пора прощаться. Или здороваться? Как будет правильнее?— Выкладывай, что у тебя на уме.— Кажется, соседи предлагали обращаться к ним в любое время, если понадобится ехать в больницу?— Предлагали.— Звоните соседям, — сказал Саша.Они позвонили соседям.В больнице Дуглас поцеловал жену в лоб и прислушался.— Здесь было неплохо, — сказал Саша.— Для тебя — все самое лучшее.— Нашим беседам пришел конец. Счастливо, — сказал Саша.— Счастливо, — ответили они дуэтом.На рассвете где-то прозвучал негромкий, но явственный крик.Вскоре после этого Дуглас вошел в палату к жене. Встретившись с ним глазами, она произнесла:— Саша исчез.— Я знаю, — тихо ответил он.— Но он распорядился, чтобы его заменил кое-кто другой. Гляди.Когда он подошел к кровати, она откинула уголок одеяльца.— С ума сойти.Он увидел маленькое розовое личико и глаза, которые на мгновение полыхнули ярко-голубым и тут же закрылись.— Кто это? — спросил он.— Твоя дочь. Знакомься: Александра.— Привет, Александра, — сказал он.— Тебе известно, как сокращенно зовут Александру?— Как?— Саша.Он с величайшей осторожностью коснулся круглой щечки.— Здравствуй, Саша, — сказал он. Опять влипли Another Fine Mess, 1995 год Переводчик: Е. Петрова Эти звуки возникли среди лета, среди тьмы.Около трех часов ночи Белла Уинтерс села в постели и прислушалась, а потом снова легла. Через десять минут она услышала все тот же шум, доносившийся из мрака, от подножия холма.Белла Уинтерс жила в Лос-Анджелесе, неподалеку от Эффи-Стрит, на Вандомском холме, в квартире первого этажа; обитала она здесь всего ничего, несколько дней, поэтому все пока было ей в диковинку: этот старый дом, старая улочка, старая бетонная лестница, поднимавшаяся круто в гору от самого подножья — ровно сто двадцать ступеней. И как раз сейчас…— Кто-то поднимается по лестнице, — заговорила Белла сама с собой.— Что такое? — сонно переспросил ее муж Сэм.— На лестнице мужские голоса, — сказала Белла. — Разговоры, крики, едва ли не до драки доходит. Я и прошлой ночью их слышала, и позапрошлой, но…— Кого? — не понял Сэм.— Ш-ш-ш, спи. Я сама посмотрю.Она выбралась из постели, подошла к окну, не зажигая света — и в самом деле увидела двух мужчин, которые переругивались, ворчали, кряхтели — то громко, то приглушенно. До ее слуха донеслись и другие звуки: глухие удары, стук, скрежет, будто в гору затаскивали какой-то громоздкий предмет.— Неужели в такое время кто-то надумал переезжать? — спросила Белла, обращаясь к темноте, к оконному переплету и к себе самой.— Это вряд ли, — пробурчал Сэм.— А похоже…— На что похоже? — Сэм только теперь окончательно проснулся.— Как будто двое тащат…— Господи помилуй, кто кого тащит?— Двое тащат рояль. По лестнице.— В три часа ночи?— Двое мужчин и рояль. Ты только прислушайся.Муж, заморгав, сел и насторожился.В отдалении, где-то на середине склона, раздался протяжный стон, какой издают от резкого толчка рояльные струны.— Убедился?— Надо же, так и есть. Но кому придет в голову красть…— Они не крадут, они доставляют по адресу.— Рояль?— Я тут ни при чем, Сэм. Выйди, поинтересуйся. Нет, погоди, я сама.Кутаясь в халат, она выскочила за дверь и пошла по тротуару.— Белла, — яростно прошипел Сэм ей вслед. — Куда тебя понесло?— Женщина в пятьдесят пять лет, толстая и страшная, может смело гулять по ночам.На это Сэм ничего не ответил.Она бесшумно добралась до кромки склона. Где-то внизу — у нее не осталось сомнений — двое ворочали неподъемный груз. Временами он издавал протяжный стон и умолкал.— Эти голоса… — прошептала Белла. — Почему-то они мне знакомы.В непроглядной тьме она ступила на лестницу, которая мутной полосой уходила вниз, и услышала разносящийся эхом голос:— Опять из-за тебя влипли.Белла замерла. Где же, недоумевала она, я слышала этот голос, причем тысячу раз!— Ау! — окликнула она.Отсчитывая ступеньки, Белла двинулась вниз, но вскоре остановилась.И никого не увидела.Тут ее пробрал холод. Незнакомцам просто некуда было деться. Склон шел круто вниз и круто вверх, а они волокли тяжелое, громоздкое пианино, ведь так?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70