Пусть она не знала ни его имени, ни характера – им достался один и тот же цвет.
Молодой разбойник не останавливался. И все-таки безжалостные удары не прошли для него даром. Парень спотыкался, стонал и вскрикивал. Он не успевал уворачиваться и с каждым разом сгибался все ниже. Наконец кнут из бычьей кожи рассек ему икры. Парень упал на колени и больше не поднялся. Старшие замерли. Мадриэль обратилась к Сарель:
– Положи ленту туда, где он упал.
Девушка, дрожа, повиновалась. Теперь оранжево-черный лоскут лежал на досках, и все видели, сколько парень сумел пройти. Женщины клайна подошли к избитому, охромевшему юноше и отвели его в сторону.
– Я хорошо прошел? – спросил он срывающимся от боли голосом, едва голову размотали.
– Да, – ответили ему. – Больше половины.
Настала очередь второго. Отец клайна хлопнул, и избиение началось снова. «Буря» ждала всех молодых мужчин клайна.
Кому-то не повезло: сильный удар сбил с ног через пару шагов. Парень тут же вскочил, но свадебную ленту положили на месте его падения – значит, проиграл. Другой упрямо шел вперед, вскрикивая не от боли, а от страха перед новыми ударами, и все же в конце концов не выдержал, споткнулся и упал сам.
Парень с белой повязкой был не из таких. Кестрель сразу поняла: этот победит. Согнувшись под ударами, он двигался уверенно и непреклонно, как раненый бык. Кнуты не могли его задержать, кистени просто отлетали от черепа. А он все шел, тяжело дыша. Середина, две трети… Кестрель обнаружила, что волнуется за него – просто потому, что у них общий цвет, – и тут же одернула себя: пусть его хоть в кашицу измолотят, ей-то что?
Мать клайна оказалась права. В том, как мужчины проходили сквозь «бурю», проявлялся их характер. Испытание было одинаковым для всех, и тем не менее каждый преодолевал его по-своему. Этот, с белой повязкой, вынослив и храбр, однако не умен. Он не способен увернуться от удара или смягчить его. Из такого выйдет надежный и трудолюбивый муж… который за всю жизнь ничему не научится. Пройдя три четверти пути, парень с белой повязкой сломался и упал на колени.
Кестрель встала и положила рядом с ним ленту. Возвращаясь на место, девушка встретилась глазами с Сирей. Лицо подруги было искажено страданием – по своей судьбе или за парней, проходящих сквозь «бурю»?
Испытание продолжалось. Вдоль рядов уже лежало несколько лент. Избитые парни приходили в себя и становились зрителями. Новоиспеченные ветераны, покрытые ушибами и кровоподтеками, держались гордо: они прошли сквозь «бурю» и заслужили право стать отцами клайна.
Остался всего один цвет – синий, лоскуток Пеплар Вармиш. Вперед вышел молодой мужчина с синей повязкой. Напряжение спадало. Его товарищи уже хвалились следами побоев, а победители – те, чьи цвета лежали дальше других, – высматривали себе невест. Дело было только за последним участником.
Кестрель тут же увидела, что этот разбойник не такой, как все: нет, не выносливее и не ловчее других. Просто ему все равно. Парень высоко держал голову, пошатывался от тяжелых ударов в спину, но не падал – будто ничего не чувствовал. Вскоре зрители поняли: на их глазах происходит небывалое. Про невест на время забыли. Уже больше половины пути позади, а парень не издал ни звука и лишь поворачивал невидящее лицо навстречу ударам. Откуда такое равнодушие? Неужели он хочет умереть? Испытуемый шел прямо на мучителей, словно встречая грудью девятый вал, и черпал силы в боли. От удара в лицо раздался отвратительный хруст – да только молодой разбойник не остановился.
Клайн затих: три четверти пути, стук ударов, свист плетей – парень не сдается. Вот он проходит мимо белой ленты, что лежит дальше всех. Удары крепчают, парень запнулся, хромает – и все-таки кнуты и дубины не могут его повалить. Барра, Отец клайна, сурово смотрит с дальнего конца на юношу, а тот подходит еще ближе…
«Зачем? – недоумевала Кестрель. – Зачем так мучиться? Ни одна невеста того не стоит». И тут, как и другие, она поняла: невесты – да и клайн – тут ни при чем. Этот человек выбирает боль. Он не падает на колени, потому что хочет страдать.
А парень шел дальше, и клайн видел, что он пройдет испытание. Барра медленно раскрыл объятья. Избитый, измученный, почти без сознания, молодой бандит дошел до Отца клайна и упал. На миг всем показалось, что юноша поплатился жизнью за свою отчаянную храбрость.
Барра поднял голову и пролаял клич клайна:
– Айя! Слава! Айя! Айя! Он первый прошел сквозь «бурю» до конца!
Мужчины и женщины, молодежь и старшие подхватили крик, топая и хлопая в такт:
– Айя! Айя! Айя!
Пеплар Вармиш неуверенно посмотрела на Мадриэль. Мать клайна подозвала ее к себе, взяла за руку и сама привела, чтобы положить свадебную ленту у ног победителя. Тот двинулся с места и чуть не упал.
– Займись им, – сказал Барра жене.
Мадриэль осторожно взяла парня за руку и размотала кусок ткани, закрывавший голову. Зрители увидели изуродованное и окровавленное лицо победителя. Нос был сломан. Глаз распух и закрылся. На щеке багровел кровоподтек. И все же Кестрель сразу его узнала.
Руфи Блеш!
Повернув голову, Кестрель увидела, что на него смотрят все: Сарель и Вида, Краса и Пеплар. Только Сирей недоумевала:
– А кто это?
– Мантх, как и мы. Его зовут Руфи Блеш, – тихо-тихо прошептала Кестрель. – Когда нас угнали в рабство в Доминат, он сбежал, и из-за него двадцать наших родных сожгли заживо.
– Из-за него?
– Да.
– Он знал, что так будет?
– Знал.
Сирей снова посмотрела на Блеша, который кое-как держался на ногах. Залитое кровью лицо было повернуто к ним. Открытый глаз потускнел и смотрел безразлично, словно слепой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68