— Продолжайте информировать меня. Вы присутствовали на свадьбе Рамзеса?
— Да, в компании его самых близких друзей.
— Было что-нибудь щекотливое?
— Ничего.
— Значит, вам удалось сохранить его доверие?
— Вне всякого сомнения.
— Расспрашивал ли он вас об Азии?
— Нет. Он не осмеливается вторгаться в область своего отца и предпочитает заниматься своей молодой женой.
— Вам что-нибудь удалось сделать?
— Да, и не так уж мало; многие мелкие княжества готовы вас поддержать, если вы будете щедры.
— Золото?
— Это бы не помешало.
— Но один лишь фараон может им пользоваться.
— Однако никто не запрещает вам передавать через меня, то есть негласно, щедрые обещания.
— Замечательная мысль.
— До тех пор пока вы не окажетесь на престоле, многообещающие речи будут лучшим оружием. Я представлю вас как единственного правителя, способного удовлетворить желания как одних, так и других. А когда настанет время, вы выберете своих министров.
К удивлению двора, ни Рамзес, ни Нефертари и не думали менять уклад жизни. Регент так и продолжал работать в тени своего отца, а его супруга — помогать Туйе. Шенар поспешил объяснить, что такая позиция, на первый взгляд столь скромная и непритязательная, свидетельствует о чрезвычайной проворности; так, ни царь, ни царица и не подозревали, что пригрели змею у себя на груди.
Составляющие его стратегии начинали складываться одно к другому. Конечно, ему не удалось переманить Моиса, но, несомненно, скоро и для этого представится удобный случай.
Может быть, и еще один человек перейдет в стан его союзников; во всяком случае стоило попробовать, только действовать придется довольно осторожно.
На торжественном открытии в гареме Мер-Ура широкого искусственного пруда, в котором теперь девушки резвились от души, купаясь и катаясь на лодках, Шенар приветствовал красавицу Исет, почетную гостью; беременность ее уже была заметна.
— Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно. Я произведу на свет сына, и он будет гордостью Рамзеса.
— Вы уже встречались с Нефертари?
— Это прекрасная женщина, мы подружились.
— Ваше положение…
— У Рамзеса будет две супруги. При условии, что он будет любить меня, я согласна не быть царицей.
— Такое благородство трогательно, но не слишком выгодно.
— Вы не можете понять ни Рамзеса, ни тех, кто его любит.
— Я завидую удаче моего брата, но сомневаюсь, чтобы вы были счастливы.
— Подарить ему сына, который станет его наследником, разве это не высшее благо?
— Вы быстро окажетесь не у дел. Рамзес еще не стал фараоном.
— Неужели вы опять будете оспаривать выбор Сети?
— Конечно, нет… Но будущее полно сюрпризов. Я питаю к вам большое уважение, дорогая, вы сами знаете. Рамзес поступил с вами крайне жестоко. Ваше изящество, ваш ум, благородное происхождение были залогом того, чтобы вы стали великой царской супругой.
— Эти мечты уже в прошлом. Я предпочитаю реальность.
— Но я здесь, я не сон. То, что отнял у вас Рамзес, я могу дать вам.
— Как вы смеете предлагать мне такое, когда я ношу его ребенка!
— Подумайте, Исет, подумайте хорошенько.
Несмотря на скрытые попытки подобраться поближе, несмотря на все заманчивые предложения, передаваемые через посредников Шенара, ему так и не удалось подкупить одного из врачей Сети. Что же, все они были неподкупны? Нет, просто осторожны. Они гораздо больше опасались Сети, чем его старшего сына. Состояние здоровья фараона являлось государственной тайной; тот кто осмеливался выдать ее, должен был подвергнуться страшному наказанию.
Поскольку к терапевтам было не подобраться, Шенар выбрал иную тактику. Они выписывали рецепты, приготовление которых осуществлялось в лаборатории храма. Оставалось узнать, где именно.
Поиски потребовали чрезвычайной ловкости, но все-таки привели к желаемому результату: настойки и пилюли для Сети готовили в святилище Сехмет. Пытаться подкупить заведующего лабораторией, человека пожилого, вдовца и к тому же состоятельного, было довольно рискованно, зато расследование насчет его ассистентов предоставляло больше возможностей. Один из них, сорокалетний мужчина, женатый на женщине гораздо моложе его, был недоволен своей невысокой зарплатой; он не мог позволить себе покупать ей платья, драгоценности и благовония, во всяком случае, не так много, как ей хотелось бы.
Представился довольно легкий путь; он таким и оказался.
По лекарствам, прописанным его отцу, Шенар узнал, что Сети страдал серьезной болезнью, которая развивалась медленно, но верно; через три, максимум четыре года трон должен был опустеть.
Во время сбора урожая Сети принес дар вина богине — покровительнице плодородия, благодетельной кобре, базальтовая статуя которой охраняла поля. Крестьяне окружили царя, само присутствие которого уже расценивалось как благословение. Суверен любил бывать среди этих простых людей, которых он предпочитал большинству своих придворных.
Когда церемония был окончена, отдали почести богине изобилия, богу зерна и фараону, единственному представителю божественного. Рамзес оценил, насколько глубоко здесь почитали его отца; сановники боялись его, народ же любил.
Сети и Рамзес расположились в пальмовой роще, у колодца; какая-то женщина принесла им винограда, фиников и холодного пива. Регенту показалось, что Сети удалось немного расслабиться здесь, вдали от двора и государственных дел. Царь закрыл глаза, подставив лицо мягкому солнцу.
— Когда ты будешь править, Рамзес, старайся заглянуть в душу человеку, ищи людей с прямым и твердым характером, способных высказать беспристрастное суждение, не боясь нарушить клятву повиновения;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104