Он нежно сжал ее руку:
– Я недостоин своей должности.
– Это пустые слова, они оскорбляют Маат.
– Разве настоящий судья имеет право сомневаться в существовании справедливости?
– Ты сомневаешься лишь в себе самом.
Вырвавшись из-за горизонта, солнце залило их своим светом, жгучим и ласковым одновременно.
– На кону стоит наша жизнь, Нефрет.
– Мы боремся не за себя, а за то, чтобы свет не померк. Свернуть с этого пути было бы преступно.
– Ты сильнее меня.
На ее лице появилась веселая улыбка.
– А завтра меня поддержишь ты.
Так, тесно прижавшись друг к другу, они встретили новый день.
* * *
Незадолго до того как надо было отправляться к визирю, Пазаир опять расчихался и пожаловался на резкую боль в затылке. Нефрет его жалобы не слишком обеспокоили; она напоила мужа отваром из листьев и коры ивы – снадобьем, которым часто пользовалась, чтобы снять лихорадку и боли разного происхождения.
Боль прошла быстро, дыхание Пазаира стало свободным, и он бодро предстал перед визирем, еще более согбенным, чем обычно.
– Вот полное собрание документов на полководца Ашера, судовладельца Денеса, химика Чечи и зубного лекаря Кадаша. Как старший судья царского портика, я прошу вас рассмотреть эти дела в открытом судебном заседании, предъявив обвинения в государственной измене, подрыве безопасности, умышленном убийстве, злоупотреблении должностным положением и хищении денежных средств с использованием служебного положения. Некоторые пункты обвинения установлены, другие необходимо прояснять дополнительно. Но в целом обвинительная база такова, что, на мой взгляд, ждать дольше не имеет смысла.
– Это дело чрезвычайной важности.
– Я понимаю.
– Обвиняемые – известные люди.
– Это лишь усугубляет их вину.
– Вы правы, Пазаир. Я открою судебный процесс после праздника Опет, несмотря на то, что Ашер до сих пор не найден.
– Сути тоже.
– Я разделяю ваше беспокойство. Поэтому я отдал приказание послать в район Коптоса отряд пехотинцев, чтобы совместно со специализированной стражей прочесать пустыню. В ваших выводах есть что-либо о том, кто убил Беранира?
– К сожалению, нет. Во всяком случае, я не уверен.
– Мне нужно его имя.
– Я продолжу расследование в этом направлении.
– Выдвижение Нефрет на пост старшего лекаря выглядит сомнительно. Злые языки непременно отметят, что обвинение Кадаша открывает путь для вашей супруги, и на этом основании попытаются ее дискредитировать.
– Я думал об этом.
– А какого мнения Нефрет?
– Если Кадаш виновен, он должен быть осужден.
– У вас нет права на ошибку. Осудить Денеса и Чечи будет непросто. Я боюсь, что на суде им удастся все передернуть: Ашер на такие вещи большой мастер. Предатели, как правило, умеют убедительно оправдывать свое коварство.
– Я очень надеюсь на ваш трибунал: ложь перед ним не устоит.
Баги положил руку на медное сердце, висевшее у него на шее. Этим жестом он показал, что перед чувством долга все остальное отступает на второй план.
* * *
Заговорщики встретились в заброшенной усадьбе, где они имели обыкновение собираться в случае настоятельной необходимости. Денес, всегда торжествующий и уверенный в себе, был явно растерян.
– Нам придется действовать очень быстро. Пазаир передал документы Баги.
– Это слухи или серьезная информация?
– Дело записано за трибуналом Баги, слушание начнется после праздника Опет. То, что обвинен Ашер, это неплохо, но я не хочу, чтобы оказалась запятнанной моя репутация.
– Но разве поглотитель теней не должен был убить Пазаира?
– Ему не везет, но он продолжает преследовать свою жертву.
– Это очень мило с его стороны, но нас, между прочим, тащат в суд!
– Не волнуйтесь, мы контролируем ситуацию. Нам достаточно задействовать лишь малую толику наших возможностей.
– Но в этом случае мы себя выдадим.
– Вовсе не обязательно. Достаточно послать простое письмо.
План Денеса получил одобрение.
– А чтобы впредь не попадать в такие щекотливые ситуации, я предлагаю начать действовать по одному из направлений нашего плана: заменить визиря. И тогда шаги Пазаира не будут иметь последствий.
– А мы не слишком торопимся?
– Подумайте сами: лучшего момента нам не найти.
* * *
Ашер и Эфраим удивленно смотрели на сторожевого пса, который, выпрыгнув из повозки, кинулся к невысокому каменистому пригорку.
– С тех пор как погиб его хозяин, – сказал Эфраим, – он как будто взбесился.
– Он нам не нужен, – заметил полководец. – Сейчас, я полагаю, мы уже вне досягаемости патрульных стражников. Путь свободен.
Пес, с пеной на губах, несся огромными прыжками. Он летел от скалы к скале, не обращая внимания на острые камни. Сути заставил Пантеру лечь ничком и натянул тетиву лука. На расстоянии выстрела собака остановилась как вкопанная.
Человек и животное с вызовом смотрели друг на друга. Понимая, что промахнуться он не может, Сути ждал атаки. Убивать собаку ему не хотелось. Внезапно издав жалобный крик, собака легла. Отложив лук, Сути подошел поближе. Подчинившись воле человека, пес дал себя погладить. В его глазах были тоска и усталость. Избавившись от безжалостного хозяина, найдет ли он здесь новое пристанище?
– Пойдем.
Пес радостно забил хвостом. Сути обрел нового союзника.
* * *
Пьяный Кадаш, шатаясь, вошел в пивную. То обстоятельство, что он непременно окажется замешан в предстоящем процессе, приводило его в бешенство. Несмотря на уверенность Денеса и надежное покровительство, которым пользовались заговорщики, тревога зубного лекаря усиливалась. Он чувствовал, что не в состоянии противостоять Пазаиру, и опасался, как бы предъявленные обвинения не помешали ему занять пост старшего лекаря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110