– Видели каких-то убегающих людей, но никто не может точно сказать ни сколько их было, ни как они выглядели.
– Кузница… Скорее всего, там работал Чечи.
– Может, они заманили Хаттусу в западню?
– Сжечь женщину заживо – в это трудно поверить. Или мы имеем дело с чудовищами?
– Если это так, то нас ждут тяжелые испытания.
– Я полагаю, излишне просить вас принять дополнительные меры безопасности в отношении старшего судьи царского портика.
– Даже если бы я не был начальником стражи, даже если бы вы дали мне противоположные приказания, я бы усилил вашу охрану.
В тайну Кема Пазаиру не проникнуть никогда. Спокойный, всегда держащий дистанцию, прекрасно владеющий собой, он не одобрял образа действий судьи, однако всегда самоотверженно и безоговорочно становился на его сторону. Других друзей, кроме павиана, у него не было; перенесенные им телесные раны, несомненно, мучили его меньше, чем душевные. Справедливость? Пустая болтовня. Однако Пазаир верил в нее, а Кем доверял Пазаиру.
– Вы предупредили визиря?
– Я направил ему подробный доклад. Похоже, Хаттуса никому не сказала о своей поездке в Мемфис. Нефрет не отходит от нее.
* * *
На пятый день Нефрет использовала примочки из маслянистой мази на основе горькой тыквы, желтой охры и частиц меди. Она наложила снадобье на раны и осторожно забинтовала. Хаттуса очень страдала, но ее организм оказался цепким.
На шестой день ее взгляд стал осмысленным. Казалось, она очнулась после долгого сна.
– Держитесь. Вы находитесь в главной лечебнице Мемфиса. Все самое тяжелое уже позади, и каждый вырванный у смерти час приближает вас к выздоровлению.
Прекрасная представительница племени хеттов была сильно обезображена. Несмотря на помады и мази, ее ослепительная кожа отныне останется испещрена розоватыми шрамами. Нефрет боялась того момента, когда царевна попросит зеркало.
Хаттуса подняла руку и уцепилась за запястье молодой женщины.
– Я знаю эту болезнь и умею ее лечить, – пообещала та своей пациентке.
* * *
Пазаир смотрел на свою спящую жену.
Она наконец-то согласилась немного отдохнуть. Нефрет поставила себе целью спасти Хаттусу, она лично накладывала повязки и готовила лекарства, которые мало-помалу заживляли ужасные ожоги.
Его любовь к ней все росла и росла, она распускалась, как крона над пальмой. Каждый новый день придавал этому чувству новый оттенок, неожиданный и прекрасный; Нефрет обладала способностью делать жизнь еще лучезарнее и нести свет даже в самые темные закоулки ночи. И если Пазаир не жалел сил в борьбе со злом, то разве не для того, чтобы снова и снова доказывать ей, что она не совершила ошибки, соединив свою жизнь с ним? Преодолевать свои слабости ему помогала уверенность, что их союзу не страшны ни время, ни привычка, ни испытания.
Солнечный луч скользнул в спальню и осветил лицо Нефрет. Она проснулась.
– Хаттуса будет жить, – прошептала она.
– Из-за нее ты совсем забыла меня? Она прижалась к нему.
– Как царевна, такая молодая и красивая, сумеет пережить ужасное несчастье, которое с ней случилось?
– Что сказал об этом Рамсес?
– Он передал через дворцового распорядителя, что, как только будет можно, Хаттусу перевезут во дворец.
– Если только то, что она расскажет, окажется совместимо с ее высоким, привилегированным положением.
Встревоженная Нефрет присела на край постели.
– Разве она не достаточно наказана?
– Прости меня, но я обязан ее допросить.
– Но она еще не сказала ни слова.
– Как только она будет в состоянии говорить, предупреди меня.
* * *
Хаттуса съела ячменную кашу и выпила сок цератонии. Силы возвращались к ней, но взгляд ее был отсутствующим, обращенным назад, в сторону пережитого кошмара.
– Как это произошло? – спросила Нефрет.
– Он толкнул меня. Я хотела уйти из кузницы, но он меня не выпускал.
Слова цеплялись одно за другое, медленно и с трудом. Нефрет была потрясена, и не могла дальше расспрашивать свою пациентку.
– Бронзовые щипцы… Из-за них загорелось мое платье. Оно вспыхнуло, и, отшатнувшись, я натолкнулась на кузнечный горн. Пламя охватило меня всю.
И вдруг она пронзительно выкрикнула:
– Они убежали, они бросили меня!
Обезумевшая от ужаса Хаттуса вновь переживала случившееся, пытаясь вытолкнуть из сознания катастрофу, уничтожившую ее красоту и молодость. Она поднялась на постели, и невыносимая душевная боль исторгла из ее души ужасный вопль:
– Они убежали, эти негодяи – Денес, Чечи!
* * *
Нефрет дала Хаттусе успокоительное и не отходила от больной, пока та не заснула.
На выходе из лечебницы ее поджидала распорядительница дома матери фараона.
– Ее величество хотела бы срочно повидаться с вами.
Она предложила молодой женщине сесть к ней в носилки, и носильщики быстро тронулись в путь.
Туя приняла Нефрет без церемоний.
– Как вы себя чувствуете, Ваше Величество?
– Очень хорошо благодаря вашему лечению. Вы в курсе того, какое решение принял совет лекарей?
– Нет.
– Ситуация становится нетерпимой, и старший лекарь царства будет назначен на следующей неделе. Совет должен прийти к согласию.
– Да, его членам придется сделать это.
– Зубному лекарю Кадашу удалось сломить сопротивление своих противников. И теперь на его стороне, помимо старых друзей Небамона, оказалось много равнодушных и трусливых членов совета.
Владевший царицей гнев делал ее еще более величественной.
– Но я не смирюсь с происходящим! Кадаш не годится на эту должность, она слишком важна, чтобы ее занял такой человек. Я всегда много занималась проблемами целительства; необходимо приложить массу усилий, чтобы наш народ был здоров и благополучен, надо внедрять правила гигиены, чтобы избегать эпидемий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110