– Возможно, что и так. Но я знаю, где твои ловушки, и нас больше.
– Мои нубийцы будут сражаться до последнего.
– Кто эта белокурая женщина? – поинтересовался ливиец.
– Их золотая богиня. Благодаря ей они не знают страха.
– Мой меч снесет голову этому заблуждению.
– Если ты, конечно, останешься в живых.
– Если ты откажешься от союза со мной, я уничтожу тебя.
– Ты не сможешь убежать, Адафи! И станешь лучшим моим трофеем.
– Заносчивость вскружила тебе голову.
– Если хочешь спасти жизнь своих воинов, сразись со мной.
Ливиец смерил Сути взглядом.
– Против меня у тебя нет шансов.
– Об этом мне судить.
– Ты слишком молод чтобы умереть.
– Если я выиграю, я заберу золото.
– А если проиграешь?
– Ты заберешь мое.
– Твое? Что ты хочешь этим сказать?
– Мои нубийцы несут немало драгоценного металла.
– Так, значит, это ты прибрал к рукам дело полководца?
Сути промолчал.
– Ты погибнешь, – предрек Адафи, нахмурившись.
– Какое оружие выбираем?
– Каждый свое.
– Я требую заключения договора, утвержденного обеими сторонами, – заявил Сути.
– Боги будут свидетелями.
Не откладывая, устроили церемонию, в которой приняли участие трое ливийцев и трое нубийцев, в том числе и старый воин. Они взывали к духам огня, воздуха, воды и земли, дабы разрушить возможное вероломство, и договорились о ночном перемирии перед поединком.
У пещеры нубийцы собрались в кружок возле золотой богини. Они молили ее о защите и упрашивали принести победу их герою. Красной глиной они расписали тело Сути воинственными знаками.
– Не позволь сделать нас рабами, – молили они.
Египтянин сел лицом к солнцу, черпая из света пустыни силу богатырей древности, способных перемещать огромные куски гранита для строительства храмов, где обретало плоть невидимое. Вдыхая, он поглощал и концентрировал силу, заключенную в небе и земле, сосредоточившись на цели, которую обязан был достичь.
Пантера опустилась перед ним на колени.
– Это безумие. Никогда еще Адафи не проигрывал в поединке.
– Какое он предпочитает оружие?
– Метательное копье.
– Моя стрела полетит быстрее.
– Я не хочу тебя потерять.
– Раз уж хочешь быть богатой, надо рисковать. Поверь мне, другого выхода нет. Я не могу видеть, как гибнут эти нубийцы.
– А оставить меня вдовой можешь?
– Как золотая богиня ты меня защитишь!
– Когда Адафи убьет тебя, я ударю его кинжалом в живот.
– Твои соотечественники разорвут тебя на части.
– Нубийцы защитят меня... И начнется резня, которой ты так боишься!
– Если, конечно, я не выиграю поединок.
– Я похороню тебя в пустыне и заживо сожгу госпожу Тапени.
– Ты позволишь мне разжечь костер? – улыбнулся Сути.
– Я люблю тебя, когда ты мечтаешь, я люблю тебя, потому что ты мечтаешь.

* * *

Вновь туман опустился на пустыню, заглушая первые проблески утреннего света. Сути пошел вперед. Под босыми ногами скрипел песок. В правой руке он держал лук средней дальности действия, лучший из тех, что у него были. В левой – одна стрела. Он все равно не успел бы выпустить вторую. Адафи слыл непобедимым соперником, никто не мог поставить его в опасное положение. Он был неуловим и уходил от всех погонь, занимаясь в основном тем, что вооружал повстанцев и грабителей, чтобы держать в напряжении западные провинции Дельты. Не думал ли он стать властелином на севере Египта?
Лучи солнца разорвали серый туман. Адафи в красно-зеленом одеянии и черном тюрбане гордо стоял в пятидесяти метрах от противника.
Сути понял, что погиб: в руках Адафи держал не копье, а его любимый лук, украденный из пещеры. Оружие превосходного качества из акации, способное поражать цель прямой наводкой на шестьдесят метров. По сравнению с этим лук Сути казался почти игрушечным: малая точность стрельбы вряд ли позволит поразить ливийца, в лучшем случае удастся ранить его. Если он попытается подойти ближе, Адафи выстрелит первым, даже не дав ему возможности сделать ответный выстрел.
Лицо ливийца изменилось: стало суровым и жестоким. Адафи хотел убить. Все его существо дышало смертью. С холодным взглядом он ждал, что его жертва задрожит.
Бывший офицер, воевавший на боевой колеснице, понял, почему ливиец всегда выходил победителем из поединков. Слева за пригорком, прижавшись к земле, ливийский лучник прикрывал Адафи. Интересно, он выстрелит первым, или они будут стрелять вместе?
Сути упрекнул себя в глупости. Честный и справедливый бой, верность данному слову... Адафи ни секунды об этом не думал. Учил же молодого египтянина его первый наставник, что бедуины и ливийцы часто наносят удар в спину! Теперь забывчивость будет стоить ему жизни.
Адафи, Сути и ливиец в укрытии одновременно подняли луки. Египтянин все сильнее натягивал тетиву. Это забавляло Адафи. Он предполагал, что Сути сначала выстрелит в лучника, скрывавшегося слева, а затем уже выпустит вторую стрелу в его сторону. Но у того была всего лишь одна стрела.
Краем глаза молодой человек увидел сцену, столь же жестокую, как и мгновенную: Пантера, подобравшись ползком к сидевшему на корточках ливийцу, набросилась на него сзади и перерезала ему горло. Адафи, заметив, что произошло, направил лук на женщину, распластавшуюся на песке. Сути воспользовался его оплошностью, до конца натянул тетиву, слился со стрелой и устремил весь свой дух к цели. Поняв свою ошибку, Адафи поспешно выстрелил.
Его стрела задела щеку Сути. Стрела египтянина вонзилась в правый глаз ливийца. Сраженный Адафи упал ничком на землю.
Пока нубийцы радостно славили победу, Сути отрезал правую руку поверженного врага и вознес лук к небу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93