Будто он повернулся на другой бок.
Мы шмыгнули в палатку и нырнули под одеяла…
А утром дядя Федор вздохнул над двигателем, сдвинул набекрень свою ушастую шапку и грустно сказал:
– Придется нам здеся погостевать малость…

Глава II

ВЕСЕННЯЯ СЕЛЕДКА
После завтрака дядя Федор уехал на попутной машине в город, покупать какие-то запчасти для двигателя. А мы стали обустраиваться на житье. Мама, конечно, немного поворчала, но смирилась и сказала, что здесь нисколько не хуже, чем на озере, которого она никогда не видела, и рядом деревня, где можно купить молока и свежих яиц. Эта идея ей очень понравилась, и она стала собираться на промысел.
А мы с Алешкой все время с опаской поглядывали в сторону монастыря, на его разрушенные башни и полуразрушенные стены. Все-таки такое заколдованное соседство с лешаками и ведьмаками нас не очень радовало. Хотя полазить в развалинах и поискать в них чего-нибудь древненького, вроде ржавого меча или кривой сабли, было бы неплохо. Тем более что днем, при ярком солнце, монастырь вовсе не казался мрачным и угрожающим. Его скорее было жалко из-за заброшенных развалин, в которых когда-то кипела жизнь, а теперь водится всякая нечисть.
Лешка, видимо, подумал о том же, потому что спросил маму, которая сидела у палатки и старательно, глядя в зеркальце, разрисовывала себе лицо, будто не в деревню за молоком собиралась, а на фирменную дискотеку:
– Мам, а что такое монастырь?
Мама придирчиво рассмотрела свой автопортрет и, занятая творчеством, ответила:
– Ну… там люди живут и богу молятся.
– Если бы только это! - хмыкнув, высказался папа.
– А раз ты такой умный, - обиделась мама, - вот ты им и расскажи.
– Расскажу, - пообещал папа. - Только сначала тебе. Одну давнюю, но поучительную историю… Жил-был один маленький мальчик. Такой маленький, что еще не умел говорить…
– А звали его Сереженькой, - подначила мама, имея в виду, что папа рассказывает о себе.
– Неважно, как его звали. А важно то, что в один прекрасный весенний день мама поднесла его на ручках к окну и сказала: «Смотри, Сереженька, весна!» Сереженька глазками луп-луп и даже засмеялся, когда чихнул от яркого солнечного света…
– Какие милые подробности, - съехидничала мама и стала доводить до совершенства свои длинные ресницы.
– И вот прошло довольно много времени, - продолжил папа, - и Сережа, уже прекрасно болтавший на русском языке, забегает в комнату, полную гостей, видит на столе селедку, тычет в нее пальцем и восторженно вопит: «Весна! Весна!»
– Глупость какая! - почти рассердилась мама. А мы уже хихикали, понемногу догадываясь, где здесь собака зарыта.
– И вовсе не глупость, - объяснил папа. - Когда мама подносила Сережу к окну и ворковала: «Весна, весна», за окошком висела селедка в пакете.
– Так! - Мама сначала рассмеялась, а потом грозно блеснула красиво накрашенными очами. - К чему это ты все рассказал?
– К тому, что, когда что-то объясняешь детям, нужно это делать так, чтобы потом не пришлось их переучивать. Чтобы они весну селедкой не называли.
– Ах, вот как! - Мама сердито подхватила бидончик для молока и сетку для яиц и пошла по тропинке в деревню.
– Осторожнее! - крикнул ей вслед Алешка. - Там коза Васька живет! Бодучая.
А папа присел у затухшего костра, закурил и стал рассказывать нам про монастыри. Обстоятельно и подробно. Чтобы потом нас не переучивать. Чтобы мы весну селедкой не обзывали.
Но рассказывал он очень скучно, одними фактами. Он только при маме красноречивый, а перед нами-то что стараться? И поэтому мы слушали очень невнимательно, а для вида с умными лицами кивали головами.
– …Монастырь - это, ребята, государство в государстве, со своим уставом, со своими промыслами и заботами…
У меня уже голова устала кивать. А Лешка, похоже, дремал с открытыми умными глазами.
– …Огромную роль выполняли монастыри в качестве оборонительных сооружений. Их и строили в виде крепостей, с башнями и крепкими неприступными стенами…
Алешка вдруг так кивнул, что чуть не врезался лбом в столик. Он вскинул голову и сказал с ясными глазами:
– Как интересно! А вон мама идет!
Но мама не шла. Она бежала. А за ней скакала коза Васька, волоча на веревке деда Степу.
– Тпру! Стой, оглашенная! - орал дед, семеня за козой. - Тормози!
Мы бросились маме на помощь. Я подхватил бидончик, Алешка - сетку с яичками, а папа маму. И мы благополучно удрали от агрессора Васьки.
Коза с сожалением посмотрела нам вслед и повернулась к деду. Ну и началась другая погоня.
Мы вернулись к себе, отдышались.
– Ну и коза, - сказал папа. - Настоящий козел! Крутой!
Мама поправила растрепавшиеся волосы и объяснила:
– Мне дед рассказал. Когда эта коза была козленком, все думали, что это козлик, и назвали его Васькой. А потом оказалось, что это козочка. И она уже привыкла к своему мужскому имени.
– И характер себе козлиный оставила, - сказал папа. И спросил, мне показалось, не столько с опасением, сколько с надеждой: - Она тебя не боднула?
– Не надейся! - сказала мама. - Я увернулась. Давайте молоко пить.
Молока в бидончике осталось всем по полкружки, а яиц и того меньше.
– Теперь вы будете за молоком ходить, - сказала нам мама. - Я этого… эту козу с козлиным именем видеть не могу. - Она немного подумала и добавила: - И вообще, у меня есть подозрение, что дед эту Ваську нарочно на меня натравил.
Тут с обратной попутной машиной вернулся дядя Федор, привез необходимые для ремонта запчасти. Выпил свои полкружки молока и полез под капот.
1 2 3 4 5 6