– Еще как! – похвалился Алешка. – С первого раза.
– Отвечать на вопрос старшего по званию следует: «так точно» или «никак нет»! Понял?
– Так точно, что никак нет!
– И я тебя не понял, – признался Баранкин.
– Ну вот вы, например, спросите: какая сегодня погода? Как отвечать? «Так точно» или «никак нет»?
Старшина взглянул на Лешку с некоторой опаской и впервые задумался, что с этим мальцом будет не просто. Или очень не просто.
– Ну-ну… – Баранкин поправил фуражку и скомандовал:
– С места! С песней! Шагом марш!
И они зашагали строем, небольшим таким – из двух человек. Впереди – бравый старшина, за ним – Алешка, старательно шлепая по асфальту кроссовками: солдатской обуви его размера на складе не нашлось.
Красиво шли, с песнями. Каждый со своей. И, наверное, поэтому старшина все время сбивался со строевого шага. Он басом пел боевую песню: «Броня крепка и танки наши быстры…, а Лешка, шагая за ним, во все горло визжал то ли „В лесу родилась елочка!“, то ли „Спят усталые игрушки“.
– Стой! Раз-два! – скомандовал старшина и затормозил возле решетчатых ворот с красными звездами на створках. Затормозил так резко, что Алешка по инерции ткнулся лбом в его поясницу.
– КПП-1! – объявил старшина. И пояснил: – Контрольно пропускной пункт. Чтобы ни один посторонний не проник на территорию нашего славного гвардейского танкового полка. Понятно объясняю?
– Так точно! Никак нет!
– Бестолковый? – ехидно спросил старшина – Тормоз?
– Никак нет, – ехидно ответил Алешка. – А это кто? Не посторонний? Вот он сейчас и проникнет…
За воротами стоял гражданский грузовичок—фургон «Хлеб» и готовился проникнуть на запретную территорию славной гвардейской части.
– Макароны привезли! – Баранкин похлопал себя по животу. – «Экстра—плюс»! Не боись, Леха, его сейчас проверят.
И правда – из стеклянной будочки рядом с воротами вышел боец с автоматом. Из фургона – Водитель. Он предъявил бойцу документы и распахнул задние дверцы фургона.
Боец Внимательно изучил документы, а потом заглянул внутрь кузова. Алешка, конечно, тоже. Фургончик был плотно набит уложенными до самого верха здоровенными коробками с фирменным знаком «Экстра—плюс».
Боец бегло осмотрел груз, ткнул одну из коробок стволом автомата, вернул водителю документы и, скомандовав: «Проезжай!», махнул другому бойцу в будочке.
Ворота медленно, с железным визгом, расползлись. Водитель запер дверцы, забрался в кабину. Посторонний фургончик «Хлеб» проник на территорию части и не спеша покатил по ее расположению. Алешка почему-то усмехнулся. И они со старшиной пошагали дальше.
Алешка знакомился с расположением части очень старательно. С большим вниманием. Он потом, рассказывая мне эту невероятную историю, признался:
– Знаешь, Дим, мне было очень интересно. Как будто перед контрольной учебник листал.
– Не понял…
– Ну, Дим… Как будто чувствуешь, что все это очень скоро пригодится. Понимаешь? Чтобы контрольную правильно написать, И я все—все старался запомнить, даже фургончик с макарончиками.
Да, эти макарончики те еще оказались! Впрочем, все по порядку… Скажу только, что Алешка здорово эту «контрольную» написал. Это даже не контрольная получилась, а настоящий экзамен. На сообразительность и смелость. И Алешка этот экзамен на пятерку сдал!
…Они вышли на широкую площадку, сбоку которой стояли длинные двухэтажные здания.
– Казармы. Здесь личный состав спит, отдыхает, занимается личными делами. В свободное от службы время. А эта площадка называется плац. Тут мы проводим зарядку, строевые занятия. Парад в праздничные дни. В день Победы, в День танкиста.
– А это что? – Алешка указал на высокую стену вроде каменного стенда. По верху этой стены были нарисованы всякие ордена и гвардейский значок и шла большая надпись: «Боевой путь нашей части. 1941—1945 гг.». А ниже – во всю стенку – громадная карта, на которой красные пунктиры и стрелки соединяли всякие города и другие населенные пункты.
– Боевой путь нашего полка, – с гордостью пояснил старшина Баранкин. – От Москвы до Берлина. Мы им гордимся.
– Еще бы! – сказал Алешка с уважением. – От Москвы до Берлина! – Он помолчал, а потом ехидно спросил: – А кто это рисовал? Остап Бендер?
– Не! Какой еще Бендер, – возмутился старшина и гордо похвалился: – Я рисовал. Здорово?
– Никак нет.
– Обратно не понял, – огорчился Баранкин. – Поясните, товарищ боец.
– Экспрессии мало, – заумно проговорил Алешка.
– Да… – немного растерялся старшина. – Этой… как ее… мало. Еле—еле красок хватило.
– Исправим, – решительно заявил Алешка. – Пошли дальше.
Дальнейшие пояснения старшина стал давать покороче. Чтобы опять не напороться на какую-то неведомую зверушку – экспрессию.
– Клуб танкиста. Мы там вечера отдыха проводим. Песни поем. Пляски танцуем. Один раз спектакль поставили. На песню «Три танкиста». – И уже не очень уверенно: – Здорово?
– Так точно! А это что за домик?
– Штаб полка. Туда без дела не суйся. А вот это самый главный объект. – И старшина указал на отдельно стоящее здание.
– Секретный? – шепотом спросил Алешка.
– Не то чтобы очень секретный. Но очень важный: кухня и столовая. Пищеблок, словом. И мы сейчас этот объект обследуем. И проверим.
Возле объекта стоял уже знакомый фургончик «Хлеб», и двое бойцов без автоматов, но зато в белых халатах таскали из кузова ящики с макаронами. Водитель фургона сидел на подножке и что-то жевал, чем-то заливая. А глазами по сторонам так и стрелял.
В столовой стояли ровными рядами, как солдаты в строю, столики и стулья. На каждом столе ровно посередке – большая миска с нарезанным хлебом, солонка и баночка с горчицей.
1 2 3 4 5 6 7