Но, пожалуй, это было бы глупо, элементарно неграмотно.
И еще мне хотелось вспомнить – на кого же все-таки похожа Лариса, в каком давнем сне я ее видел?
Проводив Ларису (в номер она его не пригласила, да он, наверное, и сам бы не пошел), Серый отправился к себе.
Было поздно. Тихо. И почти темно в гостиничном коридоре. В конце его, у двери в номер, где поселился Серый, стояли четверо парней. Они не разговаривали, не курили. Ждали. И наверняка ждали его, опять, вздохнул Серый.
Двое из них пропустили Серого мимо себя и оказались сзади, а двое других шагнули навстречу…
Гридин (в прежнее время) был толковый хозяйственник – мудрый, прижимистый, расчетливый и осторожный. Честный – вертеться приходилось по-всякому, но закон уважал. Хотя дога пользы дела и приходилось лавировать между расплывчатым «можно» и категорическим «нельзя», между указаниями «верхов» и интересами «низов». Решая экономические вопросы, с ювелирной точностью останавливался у запретной черты, за которой грозно торчал недремлющий палец неумолимого закона.
Словом, ухитрялся и государство не обманывать, и своих колхозников не обделять. А вот как задули шалые ветры непонятных перемен, малость растерялся, ориентиры потерял и искренне соблазнился «человеческим фактором», как он его понимал: возможностью с помощью первого в округе кооператива под заманчивым названием «Сельский клуб» решить извечную проблему села – благоустроенное жилье и культурное благоустройство.
С этого и началось. Организаторы кооператива, напористые ребята – двое с юга, двое с востока, двое из средней полосы, – за дело взялись круто: за полгода отстроили центральную усадьбу, правда, колхозную кассу при этом до дна выскребли. Дальше – больше: подсобные промыслы пошли с расчетом на зарубеж, закупили, наладили и пустили линию по производству «поп-корна», а затем и два колбасных цеха, какие-то СП возникли да холдинги с трастами, валютой запахло, колхоз вдруг акционерным обществом стал, а кооператив – строительной фирмой с загадочным названием «Билдинг», которая, естественно, оказалась владельцем контрольного пакета акций. Расширила поле деятельности, взялась за строительство частных коттеджей на землях колхоза и отчасти на его средства в счет будущих дивидендов. И пошло-поехало: по форме предпринимательство, а по содержанию форменный разбой. Многое такое развернулось, что Гридин уже под контролем держать не мог. Да ему и не давали. Откровенно не отстранили, делали вид, что «прислушиваются и учитывают», а на практике все решалось без него. Дело-то, правда, неплохо шло. Денежка текла и даже «зелененькая», да вот где оседала?..
Чем больше расширяла фирма свою деятельность, тем смурнее становилось на душе председателя и члена президиума. Многое стал Гридин понимать, о еще большем догадывался, а главное – знал, что увяз по самую маковку в нечистом болоте, из которого одна ему дорога – сначала за барьер, а потом за проволоку. Самые плохие документы были на его имя оформлены или его рукой подписаны. Ему и отвечать. Потому что стал честный когда-то труженик Гридин жуликом – другого места ему в «демократическом» обществе не нашлось.
Об одном теперь заботился – успеть бы Ларку на ноги поставить. Потому и допустил в фирму, где оформили ее референтом, по сути секретарем. На «презентациях» коленками сверкает, коктейлями балуется. Может, действительно этого Леню поддержать да к дочке приставить. Глянулся он чем-то Гридину, совсем не похож на тех, кто жадно вокруг нее вьется и облизывается. Да и для дела сгодится. Паренек-то, видно сразу, не простой, многое умеет. Давно его Рустам просил вот такого подыскать… Надежного…
В кабинете начальника районного УВД время шло медленно, толчками. В напряженном ожидании били по нервам щелчки прыгающей стрелки настенных часов. В черном окне металась от ветра и скребла по стеклу сухая ветка.
Начальник курил и барабанил по столу пальцами. Сидящий напротив коллега из Москвы в штатском костюме бегающими пальцами перебирал карандаши в пластмассовом стаканчике. Трое молодых людей молча застыли на стульях у стены – в ряд, как на опознании. На лице и руке одного из них белели свежие пластыри.
Начальник воткнул окурок в пепельницу, повернулся к селектору и нажал кнопку:
– Коля, ничего от Серого?
– Ничего, товарищ полковник, – послышался сквозь треск и шипение деревянный голос дежурного. – Я сразу сообщу, если что будет. И происшествий никаких.
– Об этом происшествии, если, не дай Бог, оно случится, мы не скоро узнаем, – ворчливо вздохнул начальник и опять потянулся за папиросами. – Курите, ребята. И отдыхайте пока. Вы свое дело сделали, чего сидеть-то?
– Да не волнуйтесь, товарищ полковник, – сказал тот, что с пластырями. – Все было путем. По нотам. И в гостиницу они пошли.
– Путем, – несправедливо буркнул полковник. – Сунули парня в волчье логово… По нотам! Шопен, соната номер три. – И суеверно постучал костяшками пальцев по столу.
– Ты его знаешь, что ли? – спросил Светлов, катая карандаш.
– Нет, откуда.
– Ну и не волнуйся. Этот парень не то что логово – две берлоги разнесет, если его не придержать. Он вам скучать не даст… Какой у тебя московский? – И, притянув аппарат, стал накручивать номер: – Иван Федорыч, у тебя есть что-нибудь?
– Нет. Да я и не жду пока.
– Вот так вот, да?
– Первую информацию он району даст, так условлено. Ты же знаешь.
– А чего же тогда у телефона сидишь?
– А ты чего мне названиваешь?
– Ну, мало ли…
– Ну и я – мало ли…
В кабинет заглянул еще один сотрудник. Все повернули к нему напряженные ожиданием лица.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27