Эшлин пристально смотрела на него, задерживаясь взглядом на красивом лице и сильном теле. Она быстро отвела глаза от того, что показалось ей слишком большим и опасным и на что их перепалка никак не повлияла.
— А Рейлин ты тоже сюда приводил?
— Нет, — покачал головой Корд. — Клянусь тебе.
— Тогда вы, наверное, занимались любовью на заднем сиденье машины или в старом добром Шестом мотеле на шоссе. Традиционные территории Рейлин… — проговорила она бесцветным голосом.
— Ты так отличаешься от нее… Жаль, что я был недостаточно умен, или, скорее, недостаточно мужчина, и не разглядел тебя тогда, Эшлин.
— Ты тогда вообще на меня внимания не обращал, как будто меня и не существовало. Как в старой песенке с отцовской пластинки.
— А в коллекции твоего отца были пластинки с песнями о глупцах?
— Сколько угодно. В то время часто о них пели.
— Да, наверное, я был полным идиотом, раз не узнал тебя тогда. Но с тех пор я, похоже, поумнел. Теперь я собираюсь жениться на тебе.
Она приподняла брови.
— Да, ты это говорил.
— И я действительно собираюсь это сделать. — Его взгляд упал на презерватив. — Ты не должна забеременеть, пока сама не захочешь иметь детей. Но мы ведь поженимся, и если ты хочешь сразу завести ребенка, давай выкинем эту штуку.
— Я… я никогда не думала о ребенке, — неуверенно заметила Эшлин. — Если только о ребенке Рейлин…
— Тогда у тебя не было выбора, а теперь есть.
— Благодаря тебе, — выпалила она. — Но я действительно никогда не думала об этом.
— Да ты вообще ни о чем не думала, — улыбнулся Корд, смотря на нее взглядом собственника.
Она вспыхнула и потянулась к пледу, чтобы прикрыть свою наготу.
— Я не собираюсь выслушивать твои шуточки по поводу…
— Я не шучу. — Он осторожно отнял у нее плед. — Я просто болтун. — Он опустил ее на матрас и наклонился над ней. — Ты так отзывчива, так горяча. Знаешь, что я чувствую, когда прикасаюсь к тебе? — Она молча покачала головой. — Я чувствую себя самым сильным, самым мужественным из живущих на земле, — прошептал он, нежно щекоча ее губы своими. — С тобой я совсем потерял голову, Эшлин. Когда мы вместе…
— Не надо, — серьезно сказала она и обвила его шею руками. — Я не хочу, чтобы ты говорил о том, что я лучшая из всех женщин, которых ты знал. Или еще какую-нибудь ложь, которую ты готов сказать в порыве чувств.
— Эшлин…
— Мне всегда лучше жилось в реальном мире, Корд, и ты не должен развращать меня всякими романтическими фантазиями. А реальность состоит в том, что ты хочешь меня. — Она шевельнулась и ощутила, что права. — И… и я хочу тебя.
Как странно, ему хотелось сказать ей то, что он еще ни одной женщине не говорил, а она его не слушала, а если бы и слушала, все равно бы не поверила. Его отчаяние было почти физическим. Расточительность не оправдалась. В первый раз в жизни он поменялся ролями с женщиной.
— Ты довольно ясно даешь понять, что я нужен тебе исключительно для секса.
Он пытался сказать это как можно более непринужденно. Интуиция подсказывала, что, если он будет слишком настойчив, если потребует от нее определенных обещаний, она ускользнет. Да, они действительно поменялись ролями. Он смутился бы, если бы не волнение.
Но природа взяла свое, и от неприятных разговоров они снова перешли к поцелуям. Взаимное влечение было так велико, что они не могли ему противиться.
— Принимая во внимание неоднозначность наших отношений, нам, наверное, нужно забыть пока о ребенке, — прошептала Эшлин, когда он овладел ею.
— Да, но наши отношения вполне определенны, мы поженимся. — Слова были произнесены на одном дыхании. Он был охвачен первобытным порывом обладать своей женщиной, и он подчинился ему, приподнял ее бедра и вошел в нее, медленно, неотвратимо. Слитые воедино, они застыли, ожидая, пока ее тело приспособится к нему. — Надеюсь, я не причинил тебе боль… — пробормотал он сквозь сжатые зубы.
Он никогда раньше не имел дела с девственницей, считая девственность тяжким грузом.
Однако ему нравилось, что он первый у Эшлин. Так, наверное, чувствовали себя женихи викторианской эпохи. Быть заключенным внутри нее, такой нежной и теплой, что может быть слаще?
Глаза Эшлин были закрыты. Ее тело таяло и обволакивало его как мед. Внутри была пустота.
— Как хорошо, Корд, — выдохнула она, уже забыв об острой боли, которую он ей причинил.
Зачем об этом думать, если ей так хорошо с ним?
Он начал двигаться, сначала медленно, затем все увеличивая темп. Волны наслаждения захлестнули Эшлин, она выгнулась и прижалась к нему, застонала, слившись с ним в едином ритме с его движениями.
Его желание подстегивало ее и с удвоенной силой возвращалось. Они как будто были настроены на одну волну, объединенные близостью, одновременно принадлежавшие друг другу и всей вселенной.
Наконец их страсть достигла кульминации, они взлетели к вершинам наслаждения и теперь как будто медленно плыли вниз, глубже и глубже погружаясь в теплое море удовлетворения.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Эшлин, умиротворенная, дремала в объятиях Корда. Слова были не нужны. Он медленно и лениво проводил рукой по ее телу, и Эшлин, не имея сил открыть глаза, впадала в сладкий, дурманящий сон, прижавшись щекой, как дитя к подушке, к его груди и вдыхая мускусный мужской запах.
Томная, лишенная воли, глубоко погруженная в свои ощущения, она вдруг легко вздохнула.
Корд моментально отреагировал.
— С тобой все в порядке? — спросил он заботливо.
— Мне никогда не было так хорошо. Я чувствую себя такой… отдохнувшей. — Глаза Эшлин распахнулись и встретили взгляд Корда. — Да, наверное, это именно то слово, которое я искала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129