А в некоторых аспектах, учитывая, что они и в своей спецназовской корпорации занимают особое положение, — и на пару порядков.
Вот и соревнуемся потихоньку. Когда головой работать надо, мы их, образно выражаясь, дрючим по всем позициям. А как дело доходит до «полевой фазы» мероприятия — они нас. Только загадочный Серега пребывает на нейтральной полосе — и там и там успевает. Вот так и живем.
— Ты чего замолк? На «головастика» обиделся?
— Ну-ка, припомни, когда я на тебя последний раз обижался?
— А че тогда молчишь?
— Хм... Молчу, потому что так хочу.
— Не обиделся?
— Ты чего такой приставучий? Даже если и обиделся — это что-то меняет? Сейчас брошу тебя, гордо хмыкну и уйду, да?
— Ха! — Вася даже развеселился от такого предположения. — Ну давай я посмотрю, как у тебя это получится...
Вася прав — не уйти мне отсюда одному. Схема МВЗ Минно-взрывные заграждения (проф. сленг).

у Васи, вел он меня какими-то хитрыми зигзагами — ему Глебыч объяснил, где тут проходы и собственно лежка. Я только сзади топал, как телок за коровой, потом на карачках перемещался, а в конце вообще с полчаса полз, ориентируясь исключительно по Васиным пяткам. А если прямо по директрисе к селу топать — спалю «нычку».
Это, конечно, ерунда — какая тут обида? Мы с миниатюрным разведчиком уже не первый год знакомы, притерлись друг к другу. Но факт: если вдруг, не дай бог, Вася неожиданно сдвинет лыжи, одному мне отсюда без сдачи лежки не выбраться. Потому что я не Глебыч, чтобы по минным полям без схем гулять.
— Ну, если не обиделся, открывай тушенку. Самое время пожрать.
— Ни фига оно не время! Обедали четыре часа назад. До темноты не подождешь?
— Да жрать же охота! Ну и что — четыре часа? Я еще банку взял, вечером опять пожрем.
— Вася, ты неправильно о себе думаешь.
— В каком плане?
— В плане восприятия себя как цельной личности.
— А попроще?
— Попроще... Ты не поэт, Вася. Ты проглот. Это — кредо.
— Давай-давай — открывай...
Тхан-Юрт — это довольно крупное и зажиточное село, расположенное в южной оконечности Надтеречного района, на берегу мутноватой неглубокой речки Сунжи. Раньше здесь дислоцировался отряд Сулеймана Дадашева, который (отряд, а не Сулейман — Сулейман сейчас грустит в колонии для «пожизненных») не так давно перестал существовать не без нашего трепетного участия.
Село расположено хорошо, как для «духов», так и для наших. Едешь — пусто, вдруг дорога ныряет в пологую обширную ложбину, и метров с двухсот село, полностью уместившееся в эту ложбину, предстает как на ладони. То есть: поставил пост на взлобке, за километр увидят, кто подъезжает, и сообщат кому следует. Пока враги подтянутся, весь отряд может уйти «огородами». Сейчас, конечно, отряда нет, но село по-прежнему остается вражьим хотя бы уже потому, что здесь находится родовое поместье тутошней «ветки» клана Дадашевых (не забывайте — еще ведь и московская «ветка» есть). И никто не мешает неурочным визитерам, прежде чем соваться в село, выставить на том же взлобке наблюдателя.
Засаду мы организовали уже привычным для нас порядком. Не в первый раз, для летнего варианта схема наработана. Мы с Васей службу несем, первая смена. Остальные скучают в комендатуре соседнего села. Варианты действий отработали «на пальцах» — местность знаем, а тренироваться тут, сами понимаете, просто противопоказано. Варианты простые, исходя из условий обстановки. Если совсем ночью — берем на месте, если в светлое время — ставим заслон на пути движения вне села и опять берем. В общем, берем в любом случае.
Комендант — наш, это плюс, утечки информации к тем же местным ментам гарантированно не будет. Завтра в сумерках нас поменяют Петрушин с Серегой. Потом опять мы заступим. Если Иванов решит спустя трое суток снять засаду, получается, что нам с Васей выпадает двойная служебная нагрузка. Но это ничего: сейчас тепло, место оборудовано прекрасно, так что жить можно.
Лизу с Глебычем не привлекаем, они делом заняты. Лиза на крыше комендатуры развернула пункт радиоперехвата. Очень может быть, что это даже скорее даст какие-то результаты, чем наша засада. Потому что все военные люди в зоне боевых действий, «духи» или наши, обязательно пользуются рациями.
Все прекрасно знают, что перехват возможен в любом месте, как с той, так и с другой стороны, и потому регулярно меняют частоты. Для наших, стоящих «стационаром» (не в рейде и не в разведке), это не особенно актуально, если не выдавать совершенно секретную военную тайну, можно болтать сколько влезет. А для «духов» актуально в высшей степени. Отправился на дело, составь радиочастотную таблицу, где каждая частота помечена порядковым номером. Коротко переговорил на первой — «...пошли на вторую, как понял». Понял, конец связи. Со второй на третью и так далее — а «перехватчик» пусть щупает весь диапазон и потеет от напряжения.
Однако как среди наших, так и среди «духов» попадаются ленивые товарищи. Им, бывает, ввиду явной безопасности местности лень после каждой фразы крутить ручку настройки или даже жать на кнопку автоматической калибровки фиксированных частот. Вот таких товарищей и ожидает наша Елизавета.
Глебыч с тремя саперами из комендатуры неторопливо и обстоятельно чистит «зеленку» — от соседнего села до пересечения с подготовленным им для грушников маршрутом эвакуации. Хочет сделать прямую для выдвижения резерва и для быстрой эвакуации засады. Если сделает, время подхода резерва (наших и комендантского взвода на БТР) сокращается с сорока минут до четверти часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96