Сиди здесь, а я пойду звонить твоим хозяевам.Держа ошейник в руках, Наталья отправилась в общий коридор, к телефону. И тотчас же нос к носу столкнулась с Ядвигой Брониславовной.— Кто это у тебя тут гавкал? — подозрительно спросила старуха.— Телевизор, — объяснять старой грымзе, что она притащила в их образцово-показательную коммуналку уличное животное, было выше Натальиных сил.— По какой программе? — В бабе Яде был заживо похоронен оперативный сотрудник НКВД.— По регионалке, — выкрутилась Наталья и спрятала ошейник за спину.— А что за грязь в коридоре?— Это я… ноги не вытерла… Простите, пожалуйста.— Смотри, Наталья… Ты в Питере без году неделя, так что порядков своих хохлацких не устанавливай. Никакой живности. А то сегодня собаку приведешь, а завтра слона пропишешь. Смотри…— Да-да, конечно, Ядвига Брониславовна. Я смотрю.Наталья жила в коммуналке последние четыре года, но так и не научилась держать удар. Это сразу же просекли все обитатели квартиры, закалившиеся в позиционных кухонных боях. Кроткой Натальей помыкал даже соседский мальчик Андрюша, десятилетнее исчадие ада с задатками диктатора. Андрюша подбрасывал ей дохлых тараканов в суп и дохлых мышей в ботинки. Ни показательные порки отца, ни стенания матери не помогали: после экзекуций месть Андрюши становилась все изощреннее. Наталья нисколько не сомневалась, что рано или поздно обнаружит под своей дверью бомбу с часовым механизмом…Устроившись на стуле возле телефона, Наталья разложила перед собой ошейник и набрала номер указанного на нем телефона. Долгие гудки.Никаких признаков жизни. Странно, если учесть, что сейчас никак не меньше полуночи. Похоже, респектабельные хозяева Тумы ведут светский образ жизни. И почерк, которым был записан адрес: самоуверенные буквы, самоуверенный нажим в конце слов. Они выдают евростандарт в квартире и мыслях, наличие престижной иномарки, дачи в окрестностях Репина и валютного счета в окрестностях маленькой европейской страны. Интересно, каким будет вознаграждение?.. Наталья еще раз набрала номер с ошейника.Никаких подвижек.Возвращаться в комнату, к оттаявшей доберманихе, не хотелось, и Наталья позвонила Нинон. В отличие от хозяев собаки Нинон оказалась дома.— Ты просто дура, — Нинон не дала ей и рта раскрыть. — Владик ждал тебя целый час.— И в результате ушел с официанткой.— Неважно. Я снимаю с себя всякую ответственность за твою личную жизнь.— Сделай одолжение… Я нашла собаку, Нинон.— Лучше бы ты нашла какого-нибудь приличного мужика.— С мужиками пока облом.— Надеюсь, ты не притащила ее к себе домой?— Нет, я должна была оставить ее замерзать на улице.— И что за собака?— Доберман.— Безумица! Она же тебя загрызет. И всю вашу коммуналку заодно. И вообще, на твоем месте я бы от нее избавилась как можно скорее. Я понимаю, сострадание к братьям нашим меньшим и все такое прочее. Но это же не пекинес, в конце концов. И не болонка.— Она просто потерялась. Завтра хозяева ее заберут, вот и все.— Что, уже обнаружились?— Пока нет. Но номер их телефона я знаю. Появятся же они рано или поздно.— Лучше рано. А пока выведи ее на площадку. Привяжи к батарее, пусть там переночует.— Посмотрим. — Наталья вспомнила мелкую дрожь, волнами идущую по спине собаки, ее несчастные желто-коричневые глаза и ребра, выпирающие из-под кожи. Выгнать собаку сейчас было бы предательством.— И смотреть нечего. Она черная или коричневая?— Она грязная. И несчастная.— Черный доберман — не к добру, — подумав, заявила Нинон.Рассердившись на Нинон, вещающую тоном египетской жрицы, Наталья повесила трубку. Добермани-ха действительно была черной.…В три часа ночи собака начала выть и метаться по комнате. Она подбегала к двери, требовательно царапала ее когтями и снова возвращалась к дивану, на котором тщетно пыталась забыться и заснуть несчастная хозяйка. Проклиная все на свете, Наталья сунула ноги в сапоги и набросила пальто прямо на ночную рубашку: судя по всему, Тума была большой любительницей ночных прогулок.Что ж, придется подчиниться.Но стоило им обеим выйти из комнаты, как они тотчас же наткнулись на старуху.Ядвига Брониславовна сидела у телефона и проницательно щурила глаза.— Собака, значит, — промурлыкала баба Ядя.— Собака. Доберман, — запираться было бессмысленно.Тума зарычала.— Бешеная. В любой момент может укусить.«Ты сама кого угодно на части разорвешь», — злорадно подумала Наталья, но сочла за лучшее не развивать эту скользкую тему.— Она не бешеная. Просто друзья попросили… Всего лишь на пару дней, — вдохновенно соврала она.— Учти. Завтра я тебя с ней на порог не пущу.— Завтра вечером ее не будет, — тут же дала задний ход Наталья. Господи, сколько же можно пресмыкаться перед люмпен-пролетариатом?..Подождав, пока старуха скроется в своей комнате, Наталья и Тума выскочили за дверь.Все очень просто.Я выпускаю собаку на улицу и захлопываю дверь подъезда. Только и всего. И никаких проблем, никаких грязных луж под батареей и измордованных остатков сухарей. Никаких склок с Ядвигой, тишь, гладь и божья благодать. В моем нынешнем положении только собаки не хватало.Но даже эта спасительная мысль не успокоила Наталью.Имя.Все дело в имени. Вернее, в кличке, выведенной на ошейнике. Кличка переводила абстрактную собаку в разряд конкретной. А предать конкретную собаку Туму — невозможно. Наталья вздохнула и открыла тугую дверь подъезда. Но Тума, проявлявшая до этого все признаки нетерпения, даже не подумала сдвинуться с места. Она повернула голову к Наталье и заскулила: одна я и шага на улицу не сделаю, так и знай. Стоит мне выйти, как ты тотчас же захлопнешь дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19