Она не могла понять, как Анни может жить в разлуке с Сильви и в отрыве от обоих сыновей, занятых своей собственной жизнью.
Она беспокоилась об Анни. С тех пор как Сильви уехала, Анни была подавлена, очень подавлена. И все из-за этого ублюдка Аарона.
Для Бренды дети были всём. В отличие от Анни Бренда не участвовала в работе Специального Олимпийского комитета и не предлагала свои услуги в ожоговом центре «Бекстайн». Она никогда по-настоящему не принадлежала к высшим кругам и не хотела этого, но сейчас ей было интересно наблюдать то, что ей довелось увидеть. Втайне от всех Бренда жадно прочитывала всю светскую хронику и обожала светские сплетни. Но она скорее бы умерла, чем признала это. И когда Морти пытался пробиться в этот мир, Бренда уперлась. Она знала, как они будут выглядеть. Вульгарные выскочки, пытающиеся добиться успеха. Фи! Ну, по крайней мере, она правильно оценивала свои возможности. Анни принадлежала к высшим слоям, и следовало признать, что Элиз тоже принадлежала к высшим слоям. И к тем, кто обладал большими деньгами. Интересно, читала ли Элиз светскую хронику?
– По-моему, нам надо подготовить материал, своего рода дело, на Джила и на остальных. Включая их работу и развлечения. И конечно, трофеи. И когда мы узнаем о них побольше, мы сможем определить их уязвимые места.
– Да, нам нужно составить досье. Всё и вся. Материалы из «Века рекламы» или «Журнала Американской юридической ассоциации», из школьных ежегодников, из всего что угодно. Их знаки зодиака. Их любимый цвет. Их брокеры, банкиры, портные. Какой кофе они пьют.
– Точно, – продолжала Бренда, – записи зубного врача, шрамы, татуировки, как предпочитают заниматься любовью, какие кошмары мучают по ночам. – Она остановилась. – Я бы очень хотела быть самым кошмарным сном Морти.
– Вот это мне нравится, – сказала Элиз, кивая с одобрением.
– Только вряд ли мне удастся. Я все еще не получила с него своих денег. Я хожу по тонкому льду, – сказала Бренда.
Она увидела, что мускулы лица Элиз напряглись. Бренда знала, что, как все стопроцентные американцы, Элиз становилась высокомерной, когда злилась, а сейчас она была зла. Она холодно посмотрела на Бренду сверху вниз.
– Не будь слюнтяйкой, Бренда, – сказала Элиз, повторяя насмешку Бренды над Анни.
Бренда почувствовала себя очень уязвленной этой колкостью: «Я борюсь за выживание, а эта богатая сучка называет меня слюнтяйкой?» Она почувствовала, как у нее загорелись щеки, и наклонилась к самому лицу Элиз:
– Что ты, черт возьми, можешь знать о том, что чувствует женщина, которая находится на милости у мужчины и борется за выживание? Все, что у тебя есть, Досталось тебе просто так. Тебе никогда не приходилось целовать зад у мужика, чтобы тебе выплачивали алименты и чтобы ты могла выглядеть как президент кооператива в глазах лифтера или подсчитывать, можешь ли ты пообедать за 36 долларов, потому что алименты могут опять задержать. Ты знаешь, как мне приходится месяц за месяцом унижаться перед Морти, потому что я в его руках? Нет, Элиз, и ты никогда этого не поймешь.
Бренда вышла из себя. Она осознавала, что, хоть и пыталась сдерживать свой голос, начала привлекать внимание сидящих за соседними столиками. Но ей было наплевать.
Анни наклонилась вперед и сказала:
– Элиз тоже нелегко, Бренда. Бренда посмотрела на нее.
– Не будь хорошей девочкой, Анни. Не сейчас.
– Я могу постоять за себя, Анни. К тому же Бренда права, – сказала Элиз и повернулась к ней.
Бренда стала говорить тише:
– Знаешь, что я думаю, Элиз? Я думаю, для тебя это всего лишь игра. Просто надо заняться чем-нибудь, пока не оправишься от того, что потеряла мужа. Для тебя это заменяет поездку на юг твоей дерьмовой Франции или трехмесячное кругосветное турне на твоей дерьмовой яхте. Это для тебя еще одна игрушка. Ну а я дерусь за свою жизнь, богатая избалованная малышка. Для меня это не игра. – Быстро отпив из фужера на длинной ножке, она поставила его и посмотрела на Элиз прищурившись, точно так же, как это делал ее отец. – Так что не надо называть меня слюнтяйкой. Когда ты будешь готова рисковать всем, что у тебя есть, тогда ты сможешь критиковать меня. А пока что держи свою праведность при себе.
Элиз продолжала смотреть прямо на Бренду. И та увидела в глазах Элиз что-то, чего раньше не замечала.
– Прости, Бренда, – наконец медленно выговорила Элиз, – я была невнимательна и бесчувственна. Знаешь, ты права, я не знаю, что значит быть на милости у мужчины в отношении финансовой обеспеченности. – Веки у Элиз дрогнули несколько раз, она подняла голову и сказала: – Пожалуйста, прости меня, Бренда. Мне не следовало так говорить.
Бренда удивленно откинулась на стуле и задышала ровнее.
– Конечно, все в порядке, Элиз. – Она уже сожалела о том, что взорвалась. – Я зря так накинулась на тебя.
– Но я знаю, что значит зависеть от мужчины в эмоциональном отношении. Видимо, вообще зависеть от мужчины в чем-нибудь – унизительно.
Элиз улыбнулась.
– Ну вот так. Мы ничего не будем предпринимать относительно Морти до тех пор, пока он не расплатится с Брендой. Ну что, дамы, договорились?
Анни улыбнулась им обеим и кивнула. Вообще-то, когда они договорились встретиться, она не совсем представляла себе, что это будет так. И сейчас в замешательстве видела, что она, очевидно, никак не может влиять на ход событий. К тому же долгие годы общения с доктором Розен приучили ее к мысли, что влиять на что-либо она патологически неспособна.
Анни потрясла головой, как будто хотела избавиться от каких-то мыслей. Думать об Аароне и докторе Розен было опасно. Она все время отыскивала себе какие-то занятия, но ночью, когда была дома одна, ее мысли были о нем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162