«И ты, Брут», – подумал Аарон и вышел.
Он не мог сейчас ничем им ответить. Ему надо было побыть одному. Никто не заговаривал с ним. Хорошо, по крайней мере, что ему дали побыть наедине со своим унижением.
Идя по длинному коридору к своему кабинету, он поднял руку, чтобы ослабить узел на галстуке, но почувствовал, что узел уже развязан. У него сдавило грудь и перехватило дыхание. Не приведи Господь – летальный сердечный приступ в коридоре собственного офиса. Это полное поражение. Никогда этого не будет. Будь они все трижды прокляты. Будь он проклят, если позволит им взять ключевые позиции в компании.
Добравшись до своего кабинета, Аарон упал в кресло перед письменным столом, достал бутылку и налил себе коньяку. Надо же, как ополчились на него эти твари. Потрясающе. Ведь именно он взял их на работу – их всех, в том числе Криса. И Бренда Кушман наблюдала, как его втаптывали в грязь. Бренда Кушман – подруга Анни. «Анни, – вдруг подумал он, – какова ее роль во всем этом?»
Он тряхнул головой. Боже, он теряет рассудок. Анни никогда не знала, сколько денег в ее собственном кошельке, вспомнил он.
Аарон надеялся, что Анни никогда не узнает о его падении. Он почувствовал, как слезы защипали глаза.
«Что же эти сволочи сделали со мной, – подумал он, – я не плакал с шестнадцати лет».
Он вытер глаза колючим рукавом своего нового свитера.
6
ДЕВИЧНИК НА МАЛЬЧИШНИКЕ
Анни была в восторге от предложения Элиз поехать в Японию. В конце концов, когда еще у нее будет возможность полетать на частном самолете и когда еще ее гидом будет «свой человек в Киото», как его называл Боб Блужи. Бренде эта идея тоже чрезвычайно понравилась.
– Танаки – своеобразный человек, – говорил им Боб после того, как им помогли устроиться в креслах, обтянутых тончайших кожей, и бортпроводник подал им по бокалу «Вдовы Клико» (Анни заметила, что Элиз даже не прикоснулась к нему).
– Думаешь, нам будет с ним тяжело? Странно. Ведь мы оказываем ему большую услугу – предупреждаем о том, что против него замышляют. Причем делаем это как раз вовремя – у него будет время принять меры, – говорила Бренда.
– Это в Соединенных Штатах его реакция была бы предсказуемой. Но Япония… Там все по-другому. – Боб оглядел шикарное убранство салона, как будто тиковая мебель и пушистый ковер могли дать ответы на мучившие его вопросы. Скорее всего, эти роскошные предметы не вызвали у него никаких новых мыслей, потому что он тяжело вздохнул, прежде чем продолжить.
– Я знаю Танаки уже двадцать лет. Мы вместе провернули не одну сделку. Но японцы – люди замкнутые. Он ни разу не пригласил меня к себе домой, не сделал ни одного замечания личного плана. Я незнаком с его домашними. Он очень привержен старым традициям, поэтому он и выбрал Киото в качестве штаб-квартиры «Майбейби». Ни аэропорта, ни метро. И все-таки именно это настоящая Япония.
– Что общего это имеет с заговором и реакцией Танаки? Бизнес есть бизнес. Для Танаки, как для любого другого, – заметила Элиз.
– Не совсем, – подумав, ответил Боб. – Знаешь легенду о сорока семи самураях? – Бренда и Элиз отрицательно покачали головой. Анни слышала что-то раньше.
– В 1700 году Кира Иошинака, вассал императора, оскорбил Асано Наганони, правителя Ако. Асано выхватил меч, чтобы отомстить за себя. Это был смертный грех, так как они находились в императорском дворце. За такой грех Асано должен был совершить сеппуку – ритуальное самоубийство, что он и сделал.
– Как, он порешил себя только за то, что вынужден был защищаться? – удивилась Бренда.
– Это был долг чести, – пояснил Боб. – Таким образом он защищал честь своей семьи. Но его самураи остались без вождя. Их преданность Асано была так велика, что месяцами они строили планы, как казнить Киру. Внешне они как будто бы смирились со смертью Асано. Наконец случай представился. Они убили Киру, отрезали ему голову, положили ее на могилу Асано.
– Вот это да! – воскликнула Бренда.
– Это еще не все. Сорок семь самураев остались без вождя, и кодекс чести требовал их самоубийства. Они его совершили.
– Все сорок семь?
– Все сорок семь. Это был подвиг. В Токио в их честь воздвигнут храм.
– Какой кошмар, – с презрением проговорила Бренда. – Только мужчины могут быть такими идиотами.
– Им поклоняются все в Японии, – ненавязчиво вставил Боб.
– Да, но какое отношение имеет это все к Танаки и к заговору?
– Танаки особенно почитает сорок семь самураев, как и многие японцы. Он финансирует «Кабуки», когда они ставят «Чушингура» – легенду о сорока семи самураях. Танаки часто уединяется в храме Сендакуджи, месте их захоронения. Когда он слышит, что кто-то из его компаньонов повел себя нечестно, он воспринимает это как свой грех и очень переживает.
– До такой степени, что может покончить с собой? – поинтересовалась Бренда.
– Нет, не до такой степени, но достаточной, чтобы уйти от дел. Джил будет тут как тут. Поэтому для разговора с Танаки очень важно выбрать правильную форму общения.
– Мы, наверное, будем только мешать, – предположила Анни.
Она знала, что в корпоративной Японии женщинам отводят очень незначительную роль в бизнесе. Их называют «цветы для офиса». Предполагается, что они прекратят работу после замужества или по исполнении тридцати лет.
– Конечно, вам не надо присутствовать при разговоре. Мы все встретимся с Танаки на ужине, вернее, на банкете, который он дает. На следующий день я и мой человек в Киото будем иметь с ним беседу.
– Ничего не выйдет, – сказала Элиз.
– То есть? – не понял дядюшка Боб.
– Мы, значит, пустое место? Стоило для этого ехать в Японию. В конце концов, ведь это все наша затея, – возмущалась Элиз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162