Я уверял ее, что не это главное; что просто быть с ней уже для меня счастье. Она истолковала это как мое нежелание понять ее, мое равнодушие к тому, что так для нее важно: исполнить свое жизненное предназначение, стать полноценной женой и матерью семейства. Наши отношения настолько испортились, что я все больше времени отдавал работе, стараясь как можно реже бывать дома, потому что теперь меня перестало туда тянуть. Я стал устраивать себе регулярные поездки за границу — к тому времени у меня появились клиенты-арабы. И однажды, когда я вернулся домой после одной из таких командировок, Стелла бросилась мне на шею, говорила, что ей без меня плохо, умоляла простить ее и сделать еще одну попытку.Джейк засмеялся нервным смехом. Потом продолжал:— Попытку! Теперь она не оставляла меня ни на минуту. Я приходил домой смертельно усталый, но Стелла только и знала, что требовала от меня немедленно лечь с ней в постель, чтобы поскорей забеременеть. Стоило мне сказать, что я устал, как она тут же принималась упрекать меня, что я больше ее не люблю. Каждый божий день она измеряла себе температуру, просматривала свой календарик, неустанно тормошила меня. Я злился, потому что мне казалось, что она смотрит на меня как на жеребца-производителя. Ссоры стали перерастать в скандалы. Стелла обвиняла меня в том. что у меня появились другие женщины, — вот якобы почему я утратил к ней интерес. Другие женщины! Да я ни на одну не смотрел. Я продолжал любить Стеллу, но почувствовал, что теряю ее. Она всегда раньше интересовалась моими делами, гордилась мной; любила устраивать вечеринки; все кругом считали меня счастливчиком. Но я никак не мог понять навязчивой идеи Стеллы, что до тех пор, пока она не родит здорового, жизнеспособного ребенка, она не может считать себя женщиной. Теперь Стелла уже не отдавалась мне с такой страстью, как когда-то; она не любила меня, она использовала меня…Я знаю, что это такое! — проговорила Клэр с тоской.— То, что раньше было гораздо больше, чем только секс, теперь превратилось в работу; в отработанный, четкий процесс зачатия. Я сказал Стелле, что если она не изменит к этому своего отношение, то я так больше не смогу. Для меня такое было невыносимо. С тем я и уехал. Поездка выдалась долгой, затянулась месяца на полтора; и вот через месяц я получаю письмо, — как водится, анонимное, — где сообщается, что моя жена погуливает с Чарли Уитменом! — Джейк сжал голову руками. — Если бы я в тот момент оказался рассудительней, но я ошалел от ярости. Стелла меня обвиняла в неверности, а теперь сама изменяет мне с человеком, заведомо зная, что тот имеет на меня зуб! Первым же самолетом я улетел на родину.Джейк замолк, и надолго. Когда он снова начал рассказывать, голос его звучал уже более уверенно:— Наверное, было суждено судьбой, чтобы я застал их вместе. О нет, не в постели — это было бы слишком примитивно. Они вместе ужинали, только и всего; Стелла была такая радостная, такая хорошенькая, прямо как прежняя! Я потерял контроль над собой. Набросился на Чарли, он отразил мой удар, и в мгновение ока мы уже колотили друг друга, сметая все на своем пути. Стелла стала умолять нас прекратить, кричала, что Чарли зашел просто по-приятельски, что она специально пригласила его, чтобы извиниться за прошлое… Но при мысли, что Стелла делилась с ним нашими семейными бедами, я разошелся еще пуще. Мы с Чарли уже не обращали внимания на Стеллу, настолько каждый был поглощен своими прошлыми обидами, своим привычным стремлением одержать верх. Мы уже дрались не из-за Стеллы; мы дрались, чтобы выяснить, кто сильней.Я не заметил, когда Стелла ушла; помню только, что, когда я шел, пошатываясь, от входной двери, после того, как вышвырнул Чарли вон, чувствуя, как все плывет перед глазами и как струится кровь из рассеченной брови, я вдруг обнаружил, что ее нет. Я кинулся по лестнице вверх, забарабанил в дверь ее спальни. Дверь оказалась заперта, а Стелла крикнула, чтоб я убирался прочь, отправлялся к своим любовницам, к своим драгоценным делам, на которые я ее променял. Я обвинил ее вероломстве, мы принялись страшно скандалить через запертую дверь. Тогда я, все еще дрожа от гнева, спустился вниз налил себе виски… Проснулся я от крика, обнаружив, что лежу на обеденном столе. В голове страшно гудело, но я кинулся на второй этаж и застал истошно вопившую служанку, мексиканку Энкарнасьон, в спальне Стеллы. Стелла лежала на кровати в новом пеньюаре, я и сейчас вижу его: сапфирово-синий, с синими ленточками, завязанными на плечах. Она лежала, окоченевшая, сложив на груди руки, как святая на старинной иконе. Уже несколько часов как она была мертва.— О господи боже! — с ужасом выдохнула Клэр.— Энкарнасьон сказала, что Стелла проглотила почти целый пузырек валиума. Служанка обнаружила ее мертвую, когда понесла наверх поднос с завтраком. Дверь тогда уже была открыта.Джейк отнял руки от висков; глаза были сухи, но горели лихорадочным блеском.— Не думаю, чтобы Стелла хотела наложить на себя руки, иначе она не отперла бы дверь. Это был просто жест отчаяния; последняя попытка показать мне, как она бесконечно несчастна, как беспомощна, как ей страшно жить. — Голос Джейка дрогнул. — Должно быть, она надеялась, что я предприму со своей стороны еще одну попытку, что вернусь, и… тогда бы все образовалось, но я был внизу и настолько пьян, что проспал момент, когда она умирала! Глубоко переживая рассказ Джейка, Клэр невольно потянулась к нему рукой:— Ах, Джейк.. Джейк… как я тебе сочувствую!И обняла его, чувствуя потребность успокоить, унять его боль.— Это я виноват в том, что она умерла!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138