Куда подевалась ее осторожность? Почему она вдруг поступила столь странным для себя образом? Да ладно тебе, успокаивал внутренний голос. Когда ты наконец поймешь, что все эти сомнения, страхи, неожиданные поступки, хоть и неподвластны твоему хваленому рассудку, все же могут оказывать влияние, и немалое, на твою жизнь? Расслабься и просто прими это как должное.
Но ей все равно ужасно хотелось раскрыть рот и заорать: «Стойте! Я передумала!» Но гордость велела ей молчать. Гордость и мысль о том, как станет смотреть на нее Николас, который сочтет ее непроходимой дурой. Вертолет наконец поднялся в воздух, и отступать стало некуда.
Их доставили в Гатвик, где Николаса ждал его «Грамман Гольфстрим II».
Когда они поднялись на борт «Гольфстрима», у нее снова начались угрызения совести, поэтому на все попытки ее спутника завести легкую беседу она отвечала неохотно. Он, почувствовав перемену в ее настроении, оставил Тессу в покое, но это ее не успокоило. А оглядевшись вокруг, она расстроилась еще больше. Все здесь было по высочайшему классу: глубокие кожаные кресла, шестнадцатиканальная стереосистема, огромный телевизор, видео, бар, заставленный всевозможными бутылками, и часы в количестве четырех штук, показывавшие время Лондона, Нью-Йорка, Гонконга и Токио.
Стюард подал аперитивы. Тесса взяла стаканчик шерри и стала угощаться фаршированными оливками, соленым миндалем и маринованными перчиком, морковью, луковками. В минуты возбуждения она всегда искала утешение в еде.
Разговаривая по телефону, Николас, сидевший в кресле напротив, искоса посматривал на нее. Борьба с собой продолжается, понял он. Она чего-то хочет, но чего? Не меня. Во всяком случае, пока что. Она словно не замечает его присутствия. Так почему же она здесь? Почему смотрела на него оценивающе, прежде чем сказать «да»? Десять к одному, что это связано с тем, что было причиной мрачного настроения, в котором она пребывала утром. Хорошо, что у него есть целый уик-энд для того, чтобы все выяснить.
Эта перспектива казалась ему заманчивой. Тесса Сэнсом — загадка, которую он мечтает разгадать.
В пять тридцать вечера они уже пролетали над Суссексом. Приземлились они в аэропорту Хероны в семь двадцать по местному времени.
Формальности много времени не заняли — видимо, Николас, звонивший куда-то из самолета, обо всем договорился заранее по телефону. Когда они прилетели, на борт поднялся служащий, доставший из портфеля Документ, написанный, как успела разглядеть Тесса, на бланке фирмы «Оулд и сыновья». Пока Николас его читал, служащий достал «Полароид», сделал фотографию Тессы и вклеил ее в документ, попросив Тессу под ней расписаться. Он объяснил, что это — разрешение на въезд в страну сроком на сорок восемь часов, и поручитель — сеньор Николас Оулд. Офицер, пришедший с ним вместе, поставил на документ печать. На британский паспорт Николаса он даже не взглянул, поклонился им, сказал buenos tardes и ушел.
— Кажется, имя Николаса Оулда вызывает не меньше уважения, чем имя короля Хуана Карлоса I, — восхитилась Тесса. — Он, по-видимому, тоже ваш друг?
? Действительно друг, — ответил Николас просто, так что ей не удалось его подколоть.
У трапа самолета их ждала машина, «Астон Мартини», которую Тесса, поклонница Шона Коннери в фильмах о Джеймсе Бонде, сразу узнала.
— До Агуас Фрескас не больше часа езды, так что там мы будем к девяти, — сказал Николас, когда она опустилась на обитое лайкой сиденье. «Да когда угодно, мне все равно, — подумала Тесса. — Кругом столько роскоши… К этому можно и привыкнуть».
Огромная мощная машина несла их на север, и Тесса наконец призналась себе, что отдалась на волю трех «С», как называл это ее инструктор в Хендоне — Своенравной Силе Судьбы. По совершенно неясной Тессе причине судьба выбрала ее. «Вон та вот… блондинка… да-да, она». И Тесса Сэнсом получила подарок богов, шанс, который выпадает раз в жизни. Должна быть этому причина, она есть всегда, а пока что — теплый вечер, напоенный удивительными ароматами, которые у нее всегда ассоциировались с Испанией — головокружительная смесь одеколонов, которыми пользовались все, душистый запах испанского табака и едва уловимое благоухание сосен, которые росли на Коста-Брава повсюду, комфортабельный автомобиль и за рулем мужчина, словно пришедший из ее снов. «Che sera, sera — будь, что будет», — решила наконец она, и все тревоги испарились.
Они разговаривали мало, но молчание их не было напряженным. Когда Николас поставил в магнитофон кассету, она чуть было не расстроилась, но раздались первые аккорды «Ночей в испанских садах» Мануэля да Фаллы, мелодии, которую она слышала в садах Альгамбры одной незабываемой летней ночью, и у нее дыхание перехватило от восторга.
Она закрыла глаза, и музыка унесла Тессу в неведомые дали.
«Ага, — подумал Николас Оулд, глядя на нее. — Значит, хорошая музыка тебе тоже нравится». Она откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и отдалась нежной мелодии. Отлично! Значит, и это у них общее.
Когда машина у Фигуераса свернула с основного шоссе на дорогу, ведущую к Кадаку, Тесса пришла уже в состояние, которое ее мать назвала бы экзальтацией. Музыка обволакивала, зачаровывала, и, когда они снова свернули, на сей раз на узкую дорогу между сосен, аромат которых смешивался с другим, тоже знакомым запахом моря, она была совершенно околдована.
Она увидела дом в лучах заходящего на багрово-красном небе солнца, отбрасывавшего на белые стены загадочные тени. Это была огромная одноэтажная вилла с двумя террасами. От дома к крохотной пристани вела балюстрада. Средиземное море было неправдоподобно синим, ветерок вздымал легкую рябь, но был таким нежным, что кусты цветущих олеандра и жасмина стояли, не шелохнувшись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75