Приключений, о которых мог бы мечтать и были
нный герой.
Ц Хозяйка тайги, Ц сказал как-то раз губернатор Абдюшев в Иркутске, ког
да какой-то проезжий купец принес ему на хвосте своего обоза новости из Н
ерчинска. Ц Нина Павловна скоро станет самой настоящей сибирской леген
дой.
Наступила ее четвертая зима в тайге, как всегда превращавшая весь мир во
круг в бескрайний океан снега. Но этот белый океан уже никого не смог бы ис
пугать. У них были прочные дома, хорошие печки, в подвалах было вдоволь зап
асов.
Однако именно этой зимой четверо заключенных умерли от воспаления легк
их, и кто поклянется, что пройдет время, и крестов на кладбищенских могиль
ных холмиках не станет еще больше. Многие из арестантов были уже немолод
ы, многие пережили войну двенадцатого года, были ранены. Даже если б их сей
час помиловали, это не решило бы дела Ц они все равно не выдержали бы всех
тягот пути домой. Нерчинск был конечной станцией их жизни. Они знали это и
начали строгать кресты себе на могилу.
Времени у них на это было более чем предостаточно. На улице выла на разные
голоса вьюга, делая невозможными любые работы в лесу.
А потом начал болеть Лобанов. Никто не знал, что с ним, даже полковой лекар
ь, присланный из Читы.
Симптомы болезни, медленно съедавшей Лобанова, были слишком уж многообр
азны. То здесь кольнет, то там, то голова вдруг начнет раскалываться от нес
терпимой боли. Потом немела рука или же на вдохе начинало саднить в груди.
А когда проходили эти болячки, отказывал кишечник.
Ц Сломалась игрушка, Ц сказал Лобанов Ниночке, взявшейся ухаживать за
полковником. Ц Сколько ж мне лет-то уже? Проклятье, здесь живут, не чувств
уя времени! Наверное, мне уж шестьдесят годов точно. Вот у меня дед был… та
к тот аж до восьмидесяти четырех годов протянул!
Ц А вы и до ста протяните, батюшка, Ц улыбнулась Ниночка. Сегодня Лобано
ва скрутила боль в пояснице. Он не мог ни сидеть, ни лежать, стоял все, а когд
а совсем уж уставал, то приваливался к стене. И все скрипел от боли зубами.

Через пару дней боль прошла. А потом закололо в легких, и Лобанов начал сха
ркивать кровью. В тот день полковой лекарь решился всерьез поговорить с
Ниночкой. Доктор присел на скамеечку у печи и сказал печально:
Ц В общем, так, сударыня, я должен открыть вам правду, но только не выдавай
те меня. Я почти уверен, что болезнь полковника совершенно неизлечима, он
загнивает из-за своего недуга. Верно, боли донимали его уже много лет, но о
н все держался. В том, что он выхаркивает из легких, я обнаружил частички л
егочной ткани, а два месяца назад Ц кишечную ткань в экскрементах. И при э
том он все еще на ногах, работает так, как будто у него богатырское здоровь
е. День, когда он сляжет, будет ужасен для него.
Ниночка сохранила тайну, поверенную ей доктором. И только с Борисом поде
лилась она ею. С Борисом и еще одним человеком, что гостил ныне в домике св
ященника, отца Афанасия.
Ц Представляете, Федор Кузьмич, Ц говорила она, захлебываясь слезами.
Ц Наш полковник болен, болен неизлечимо, а я и помочь-то ничем не в силах.

Ц Лобанов болен? Ц вскинул на нее чистые голубые глаза гость священник
а. И пробормотал про себя: Ц Эх, жаль полковника, храбрец из храбрецов. Сам
вешал ему кресты на грудь, сам орденами награждал…
Огорченная Ниночка даже не услышала глухое бормотание вечного сибирск
ого странника.
Ц Молись за него, касаточка, Ц неожиданно припал к ее руке Федор Кузьми
ч. Ц И я буду за него Богу молиться. И пожалей венценосного, много зла натв
орил, много ненавистью навредил и себе, и семье своей…
Ниночка в удивлении смотрела на старца Ц никак уж заговариваться начал?

Он проводил ее до порога уединенного домишки священника, а потом молча с
мотрел на подступающий к ограде лес, вслушивался в молчание вековых сосе
н, стволы которых были словно медом облиты. Здесь открывались ему такие б
еспредельные дали, что сжималось сердце у Федора Кузьмича и дух захватыв
ало от беспредельности пространства и гигантских сил мироздания.
Старец просяще рухнул прямо в снег на колени, воздел руки к небу и взмолил
ся, чтобы помог Господь этим жалким, смешным и нелепым, но таким прекрасны
м и красивым людям русским. Ибо достойны помощи они небесной. Молился он и
стово и жарко, позабыв обо всем. А тайга молчаливо поглядывала на старца, и
падал неторопливо на плечи его снег, пушистый и холодный, словно саваном
безразличного забвения прикрывал…

В один из зимних вечеров, когда за окном бесновалась снежная буря, замета
я все, что еще час назад с таким трудом отрыли от снега заключенные, Борис
Тугай сидел у печки с полковником Лобановым и играл в шахматы. Ниночка уб
ежала опять в часовенку: вместе с несколькими дамами они украшали церкву
шку для новых крестин.
Ц А каковы все-таки ваши планы на будущее, Борис Степанович? Ц внезапно
оторвался от игры Лобанов.
Ц Кусок земли в надел, чтобы прокормиться, два, а может, и три ребенка…
Ц Я говорю не о Сибири! Я говорю о тех временах, когда вас помилуют?
Ц А вот об этом-то я как раз и не думаю.
Ц А должны бы. Прошение к государю о вашем помиловании давно уже в пути. Ч
етвертое по счету, но самое лучшее по стилю. Оно должно расстрогать госуд
аря. Его подписали четырнадцать офицеров, губернаторы сибирских провин
ций и даже Строгановы, которых политика вообще не волнует, им все деньги п
одавай. А поводом для такого прошения стала супруга ваша Ц Нина Павловн
а. История «хозяйки тайги» кому только в наших краях не известна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72