Ветер посвистывал в ветвях, и Ниночка внезапно поняла, что только этот зв
ук сиротливый нарушает странное безмолвие, поглотившее таежную местно
сть. Здесь молчали птицы, неумолчно свиристевшие до того в тайге, здесь не
шумели вершины деревьев, не шелестела трава. Только монотонный, тоскливы
й звук ветра бился, как память о жутком человеческом бытии.
Лобанов взглянул на помрачневший этап:
Ц Гиблое, страшное место, смертью пахнет и горем! Сколько же здесь бедола
г полегло, одному Богу ведомо! Давайте-ка поспешать. Нам на север надобно…

Обойдя место страшное, вздохнули свободно. Здесь царила радость, весна ж
изни. Пахло холодной, чистой водой, пряными травами, только-только пошедш
ими в рост. Тайга дышала молодой, прозрачно-зеленой листвой. В долине подл
е Читы уже отцвели и черемуха, и рябина, а здесь же они едва набрали цвет. Из
-под ног выбивались ярко-розовые венчики бадана, острые стрелки черемши.
Это время в тайге Ц время появления на белый свет детенышей маралов, кос
уль, кабарги. Медвежата уже вовсю бегают за своими косолапыми мамашами. П
тичьи гнезда полны разноцветных комочков юных жизней. Резкий запах тайг
и будоражит все сущее. И вновь несется сочиненная только что песня:


Что за кочевья чернеются
Средь пылающих огней? Ц
Идут под затворы молодцы
За святую Русь.
За святую Русь неволя и казни Ц
Радость и слава!
Весело ляжем живые
За святую Русь.


Лошади, мерно покачивая головами, трусят на север дружно, без понуканий.

Тропа свернула вправо, пошла дорога круче. Теперь шли гуськом, изредка по
крикивая на лошадей, на ходу пытавшихся ухватить пучки молодой травы. До
рога метнулась в кедровый лес. Кажется, здесь совсем недавно прошла силь
ная буря, уж слишком много деревьев поваленными оказались. Ветром выворо
тило многие кедры, при падении захватившие корнями огромные пласты земл
и. Повсюду лежал валежник, огромные обломки старых деревьев, а «пол» кедр
ового леса покрывал зеленый влажный мох. Поглощавший все, что падает на з
емлю. Мох сей не терпел в соседях ни трав, ни цветов, не давал росту листвен
ным деревьям, Ц поэтому все в кедровом лесу показалось женщинам так одн
ообразно, одноцветно. Разве только лучи солнца сибирского, проскользнув
сквозь пушистые, густые кроны деревьев, скрашивали скучный фон причудли
вым узором, сотканным из света и теней.

Они уже порядком все устали. То и дело приходилось поддерживать тюки со с
карбом, чтобы не заваливались они набок. Пальцы болели, вдавленные в твер
дые носки сапог. Привал, поскорее привал…
Ниночка почти не чувствовала усталости, но так хотелось поскорее остано
виться, за подруг волновалась. Как-то они перенесут все это? Лобанов тоже
тревожно оглядывался на спутниц и, хотя на ночлег останавливаться было в
сякий раз рановато, он приказывал отдыхать этапу.
Выпустив лошадей из тарантасов и стреножив их, отгоняли на небольшие пол
янки, густо поросшие молодой травой. Хлопоты вокруг костров, приготовлен
ие нехитрого обеда. Солнце вечернее украдкой поглядывало на них. От земл
и, камней, травы поднимался легкий пар. Красотища!
Ночи были холодные. Немая тишь звездного неба висела над ними. Все выше по
днималось огненное пламя, разгоняя мрак, даря живительное тепло. Вот в ог
онь попадались пихтовые веточки, вспыхивали моментально, осыпая солдат,
каторжан и женщин фейерверком искр.
Люди, проведя долгий день на свежем воздухе в тайге, засыпали быстро. Их не
тревожила ни бессонница, ни сновидения, они не слышали ночных шорохов и з
вуков, не замечали кочек и шишек под собственными боками. Такова уж тайга
сибирская, за день силушки человеческие измотает, но и восстановит их бы
стрее!
Ночью все они спали крепко. Не колыхались мохнатые вершины кедров, словн
о боясь нарушить тишину холодной ночи, дремали ручьи, и даже костры засып
али по ночам, прикрывшись толстым слоем пепла.
А утром их будил зычный голос полковника Лобанова:
Ц А ну, подъем, господа хорошие! Нам вперед надобно, на север…

Они шли на север уже двадцать дней. Двадцать дней борьбы с лесом, жарой, не
прекращающимся ни на минуту дождем, вновь превратившим землю в первобыт
ное болото.
Впервые им пришлось рыть могилу для двух мужчин, бывших «черниговцев» и
их жен. Нет-нет, женщины эти ничем не болели, но, взглянув на спокойные мерт
вые лица мужей, они просто ушли в лес и повесились. Мужья были их жизнью, и в
от теперь они были мертвы, так что же им, их супругам, ждать теперь от Сибир
и? Для них жизнь оборвалась.
Их похоронили рядом, помолились, а потом пошли дальше. Каждая остановка т
олько усугубляла их плачевное положение, они и без того устали, а им еще пр
едстояло готовиться к зиме.
Ц Вперед! Ц кричал Лобанов. Ц Вперед! Мы скоро уже доберемся! Не так уж и
много этих верст осталось.
Версты… Вся их жизнь превратилась в отмерянные и еще не пройденные верст
ы… И этот дождь, дождь, дождь. Тайга плакала.
Уже давно женщины шли в ногу со своими мужьями, выталкивали из непролазн
ой грязи повозки, готовили на кострах пищу, перевязывали раны. Они были ан
гелами-хранителями осужденных царем и страной, один лишь их взгляд всел
ял в людей новые силы.
Еще немного! Всего-то несколько верст с гаком! А гак еще на полверсты потя
нет. Ветер становился все холоднее и холоднее, завывал угрожающе в крона
х деревьев. Скоро зима! Уже совсем скоро! Быстрее, быстрее!
Четвертого августа они добрались до Нерчинска. Лобанов вздохнул облегч
енно: бега наперегонки с непогодой они все-таки выиграли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72