Девушка взглянула на него, прижала к губам и зарыдала сч
астливо. Письмо от Борюшки!
«Милая, милая моя Ниночка! Чем более я размышляю о своем горестном положе
нии, тем более я убеждаюсь, что время иллюзий для меня миновало и что счаст
ье на земле Ц лишь пустая мечта. Ниночка, спасибо тебе за все, я благослов
ляю тебя за это каждое мгновение моей жизни. Я думал, милая моя Ниночка, о в
еликодушной твоей преданности мне и сознаюсь, что было бы недостойно и э
гоистично с моей стороны воспользоваться ею. Жертвы, которые ты желаешь
мне принести, следуя за мной в эти ужасные пустыни, огромны! Ты хочешь ради
меня покинуть родителей, подруг, родину, словом, все, что может привязыват
ь к жизни, а что я могу предложить тебе взамен? Любовь заключенного Ц оков
ы и нищету. Нет, милая моя Ниночка, я слишком люблю тебя, чтобы согласиться
на это. Твое доброе сердце слишком возбуждено великодушием и сочувствие
м к моему несчастью, и я был бы последним из негодяев, если бы не остановил
тебя на краю пропасти, в которую ты хочешь броситься.
Любя тебя больше своей жизни и своего счастья, я отказываю тебе и прошу те
бя, милая моя Ниночка, во имя всего того, что дорого тебе на свете, не следов
ать за мной. Все убеждает меня, дорогой мой друг, что наша разлука Ц воля П
ровидения. Покоримся же безропотно его велениям.
Прощай, моя возлюбленная. Молю нашего Спасителя не оставить тебя своими
молитвами. Господи, молю Тебя из глубины души, спаси, сохрани мою Ниночку,
избави ее ото всяких зол и пребуди всегда с нею! Поручаю Тебе, Господи, мою
милую.
Вечно твой Борис».
Ниночка внимательно перечла послание Бориса, сжала кулачки так, что кост
яшки побелели и тихо прошептала:
Ц Как бы не так, Борюшка, как бы не так…

«В кронверке занять караул. Войскам быть в три часа. Сначала вывести с кон
воем приговоренных к каторге и разжалованных и поставить рядом, против з
намен… Сорвать мундир, кресты и преломить шпаги, что потом и бросить в при
готовленный костер. Когда приговор исполнится, то вести их тем же порядк
ом в кронверк, тогда взвести присужденных к смерти на вал, при коих быть св
ященнику с крестом. Тогда ударить тот же бой, как для гонения сквозь строй
, пока все не кончится…»

ГЛАВА 5

В рассветных сумерках 14 июля, когда всю ночь не смеркалось, а теперь небо н
ачинало розоветь на востоке, вновь заскрежетали ключи в дверях каземата
Бориса. Дверь распахнулась, и в узилище вошел молодой, неизвестный Тугаю
офицер.
Борис, не спавший с тех пор, как вынесли ему приговор, и беспокойно метавши
йся по душной камере, все еще надеявшийся, что государь заменит ссылку в С
ибирь на смертный приговор, подскочил на нарах. За офицером следовал фел
ьдфебель, неся на вытянутых руках новенький мундир и офицерскую шпагу Ту
гая. Безумная надежда заполошно заплескалась в сердце Бориса.
Ц Вы принесли мне мой мундир, товарищ? Ц дрожащим от волнения голосом с
просил он.
Молодой лейтенант глядел на Тугая как на пустое место.
Ц Примерьте, Ц сухо бросил он. Ц Через час за вами придут.
Ц Государь… помиловал нас?
Ц Я только выполняю приказы. Примерьте.
Борис взял мундир у фельдфебеля. Скинул изорванную одежду и скользнул в
новое белье. Оно подходило, словно сделано было у лучших портных Петербу
рга.
Ц Я что-то не замечал, чтобы с меня снимали мерку, Ц весело заметил Борис
. Ц Но к чему такая прекрасная форма на таком чумазом теле! Это ж сущее свя
тотатство, друг мой.
Ц Фельдфебелю дан приказ помочь вам с купанием, побрить вас и привести в
олосы в порядок. Ц Молоденький лейтенант устал любоваться кусочком неб
а в зарешеченном окне и повернулся к дверям.
Ц Значит, все-таки помилование! Ц ахнул Борис. Ц Для того, чтобы вздерн
уть человека на виселице или погнать в Сибирь, мундиров новых не надобно,
и бриться тоже не обязательно… Скажите же мне хоть что-нибудь, друг мой… т
олько слова достанет!
Ц Поторопитесь! Ц и лейтенант торопливо покинул каземат. Фельдфебель,
приземистый и широколицый мужчина, отодвинулся в сторонку.
Ц Мыться извольте, Ц говорил он на ломанном русском, не иначе как был из
северных провинций империи.
В тесном помещении стояли четыре большие деревянные бадьи с горячей вод
ой. Пар окутал Тугая, у Бориса буквально перехватило дыхание. И только пот
ом он увидел, что три бадьи заняты и рядом с каждой стоит по солдату. Борис
узнал Муравьева, вечного философа Вилли Кюхельбекера и истощенного пра
порщика Жабинского, который рыдал при вынесении приговора, словно малое
дитя.
Ц Добро пожаловать! Ц увидев Бориса, закричал Кюхля. Ц Раздевайся, дру
г мой, и давай-ка в баню! В России начинают эстетствовать. Только начисто о
тмытые от тюремной грязи люди должны раскачиваться на виселицах! Что за
приговор у тебя, а, Борис Степанович?
Ц Двадцать лет каторжных работ.
Ц У Трубецкого так вообще пожизненное! Какие ж идиоты, эти судейские! У м
еня Ц пятнадцать лет. Зачем сие? Да я и этапа-то не переживу. А малыш Жабинс
кий должен целых десять лет в Сибири мерзнуть…
Тугай молчал. Разделся, взобрался в большую деревянную бадью и аж задохн
улся, настолько горячей была вода. Солдат взялся растирать его намыленно
й мочалкой, облил водой и напоследок сказал:
Ц Вылезайте, ваше благородие, Ц а потом окатил из ведра ледяной водой р
азгоряченное, покрасневшее тело конногвардейца. То был сущий шок! Тугай
стиснул зубы, но уже спустя мгновение понял, до чего же хорошо-то. Он чувст
вовал, как весело разгоняется кровь по жилам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72