А сейчас не решался повысить на Терезу голос. Леди Маршан умела, когда ей это нужно, выглядеть весьма внушительной.
– Ну разумеется, он именно такой, каким ты его считала, Тереза, – сказал Дункан, поднося к губам руку Терезы. – Ведь ты совершенно верно угадала, как именно отреагирует Уильям, когда обнаружит… особые таланты мисс Прендрегаст.
Саманта опустила голову.
Но Уильям видел, что девушка улыбается. Она с явной симпатией смотрела на Дункана и Терезу. Уильям проследил за ее взглядом. И только тут он понял… Было раннее утро. Тереза была не причесана. А Дункан выглядел совершенно неприлично – небрит, неумыт, во вчерашней одежде… наверное, так же выглядел и сам Уильям. Так эти двое стали любовниками! Тереза отправила его вечером к Саманте, чтобы самой иметь возможность принять Дункана. Она хотела отвести ему глаза… А впрочем, Уильям поймал себя на мысли, что вчера вечером его вряд ли взволновала бы мысль об измене Терезы. Он мог думать вчера только об одной женщине. О Саманте, которая предала его так подло, так жестоко. Уильям решил прибегнуть к последнему аргументу, который – он знал это – не оставит равнодушными его друзей.
– Но она крала у меня! Она украла портрет Мэри. Портрет моей жены!
Глаза Саманты сверкнули, руки сжались в кулаки.
На секунду Уильяму показалось, что сейчас она ударит его по лицу.
Но кулаки Саманты разжались, руки снова безвольно упали вдоль тела. И она не пыталась отрицать обвинения Уильяма.
Что-то внутри его вдруг болезненно заныло. Но Уильям не собирался прислушиваться к голосу сердца.
– Ну что? – он с триумфом посмотрел на Дункана и Терезу. – Вы готовы поручить ей такую важную миссию?
– Ты – самый настоящий дурак, – сердито ответила на это Тереза.
Видя, с каким отвращением смотрят на него друзья, Уильям вдруг понял: ничего не изменит их отношения к Саманте. Но все будет так, как решит он. В конце концов, кто командует этой операцией?!
– Я сказал: мы не станем прибегать к помощи мисс Прендрегаст.
Дункан сделал шаг в сторону Уильяма. Он вытянулся, словно по команде «смирно», но сдаваться не торопился.
– В таком случае, полковник Грегори, – твердо сказал он, – я отстраняю вас от командования!
– Что? – пророкотал Уильям.
– Вы так взбудоражены, что утратили способность ясно мыслить. Вы упоминаете о нашей миссии и нашем объекте в тот момент, когда вас могут услышать наши враги, громким голосом и без малейшей осторожности.
Решимость Дункана поразила Уильяма. К тому же он говорил правду. Туман покрывал сад, и кто угодно мог прятаться там и слышать их разговор. Конечно, не леди Фезерстоунбо – они услышали бы стук ее палки. Но это вполне мог быть граф Фезерстоунбо. Или Пашенька Гаев. Или любой другой из десятков шпионов, устремившихся в Озерный край вслед за своим предводителем.
Дункан и Уильям в упор смотрели друг на друга. Ни один не собирался опускать глаза.
Прежде чем Уильям успел решить, как же ему поступить, вдруг заговорила Саманта:
– Я чувствую себя костью, из-за которой дерутся три собаки. Но я – не кость. И, несмотря на мое сомнительное прошлое, я – патриот своей родины. – Она спокойно посмотрела на Уильяма. – Вы спорите с Дунканом, а между тем у вас просто нет другого выхода. Ведь на вашем празднике нет больше воров и карманников. А дело это тонкое. Вам необходим профессионал. Так что я – ваше единственное спасение. – Она смотрела прямо в глаза Уильяма, как делала это не раз прошлой ночью. Но тогда в глазах ее светились совсем другие чувства.
Сейчас же она была холодна и рассудительна.
То есть была именно такой, какой не должна быть женщина.
– Вот что, – сказала Саманта, поворачиваясь к Дункану и Терезе. – Давайте найдем место, где мы могли бы спокойно обсудить и спланировать дальнейшие действия. Я хочу сделать все как можно скорее и уехать отсюда немедленно, чтобы никогда больше не видеть полковника Грегори.
– Браво! – Тереза захлопала в ладоши, с презрением глядя на Уильяма.
– Очень хорошо, мисс Прендрегаст, – Дункан предложил Саманте руку. – Думаю, нам лучше пройти в беседку.
Терезе полагалось бы взять под руку Уильяма, но она проигнорировала его и схватила вторую руку Дункана.
Все трое удалялись прочь.
– Поскольку от Уильяма в этом деле никакого толку, надо попросить его постоять возле беседки и покараулить, чтобы никто не подслушал. По крайней мере, на это ты способен? – через плечо бросил другу Дункан.
Уильям уныло поплелся за ними, радуясь впервые в жизни, что ему не приходится возглавлять шествие. Слишком невыносимой была мысль о том, что Саманта поступает правильно и честно вопреки всему, что он узнал о ней сегодня.
И полковнику Грегори тоже придется поступить так, как велит долг. Все клокотало у него внутри. Он, который всегда считал женщин приятным украшением жизни мужчины, не способными ни на что серьезное, теперь должен был довериться женщине в таком важном и опасном деле! Он, который был уверен, что женат на военной карьере, который никогда в жизни не влюблялся, теперь оказался на вторых ролях из-за того, что сгорал от позорящей его страсти.
Саманта словно околдовала его. Дункан прав, Уильям утратил способность оценивать ситуацию. Он говорил слишком громко и уже готов был принять решение, продиктованное не разумом, а уязвленной гордостью. Он не способен сейчас адекватно оценивать риск операции, а значит, не может продолжать командовать ею.
Дункан, Саманта и Тереза вошли в беседку, даже не оглянувшись.
Уильям обошел вокруг, чтобы убедиться, что возле беседки никого нет. Они были одни. Одни, словно заблудившиеся в тумане.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93