У меня не было никаких причин удирать от него, запустив мотор, как того хот
елось бы ребяческому самолюбию моего экипажа, да и, наверное, моему тоже. К
огда их обгоняет чужое судно, моряки воспринимают это как оскорбление. И
так, я позволил заруке приблизиться, уверенный в том, что она намерена под
няться на ветер, так как заруки благодаря своим латинским парусам превос
ходно лавируют, но судно, напротив, осталось на ветре, придерживаясь точн
о нашего курса.
Перед самым проливом у острова Перим корабль поравнялся с нами, и его ком
анда приветствовала нас обычным протяжным «хо-о-о!», мой экипаж откликну
лся и задал вопрос: «Мен хен? Мен хен? (Куда плывете?)». С заруки ответили: «Мо
кка, Мокка…»
Судно находилось на расстоянии менее одного кабельтова от нас, и, рассма
тривая его в бинокль, я увидел растянувшегося на юте человека в мундире ц
вета хаки, с надетой на голове, как мне показалось, такой же, что и у таможен
ных аскеров, феской. Я передал бинокль Кадижете, и он подтвердил, что это с
омалиец, являющийся штатным осведомителем администрации. То, что он стар
ался остаться незамеченным, заставило меня призадуматься.
Какого черта надо этому аскеру в Мокке? Мне пришла в голову мысль: а не пос
лан ли он с тем, чтобы узнать, действительно ли я везу свои ящики в Мокку?
Мучимый этим подозрением, я тут же осознал, какой опасности я себя подвер
гну, если не остановлюсь в этом порту. Я еще не знал, как этот поступок може
т быть использован против меня, но он, вероятно, имел исключительное знач
ение, если уж правительство проявило такое усердие, чтобы уличить меня в
обмане. Надо было любой ценой лишить власти этого оружия, которое их шпио
н рассчитывал получить в Мокке, куда Ц и в этом он не сомневался Ц я не пр
ибуду. Но не везет ли этот сомалиец какое-нибудь послание от губернатора
с просьбой к имаму Йяйя арестовать мои ящики, а значит, и мой корабль в том
случае, если я все-таки войду в порт Мокки? Ведь соседи охотно оказывают д
руг другу такие мелкие услуги, уподобляясь чернокожим царькам, которые п
о отношению к своим подданным не имеют никаких других обязательств, кром
е как выжимать из них подать и время от времени отрубать им головы для ост
растки.
Губернаторы колоний и даже правители в своих провинциях мало чем отлича
ются от султана-варвара или чернокожего царька в том, что касается соблю
дения закона собственной прихоти и пренебрежения к справедливости. Впо
лне возможно, что эти два тиранчика сговорились между собой, тем более чт
о имам был не прочь сделать приятное французам. Он их, конечно, ненавидел,
равно как и всех христиан, но корыстолюбие подсказывало ему, что иногда с
ледует проявить сдержанность.
Рассмотренная в таком политическом аспекте ситуация показалась мне ве
сьма серьезной. Надо было срочно устранить опасность, прибегнув к тайным
средствам, то есть, заручившись поддержкой подчиненных, чтобы имам не пр
ослышал об этом деле.
Я сразу подумал о шейхе Иссе, знаменитом работорговце, которому султан Й
яйя ни в чем не отказывал.
На страницах книги «Тайны Красного моря» я рассказал об этом странном че
ловеке, которого боялись и уважали не только его соплеменники, свирепые
данакильцы, но и самые отдаленные племена эфиопского Запада Ц каффа, дж
има, гондар, где деревенские старосты приберегали для него самых красивы
х мальчиков, кандидатов на почетную должность евнухов. Семьи, в которых р
осли эти юные избранники, произносили дополнительные молитвы после еже
вечернего богослужения в мечети, умоляя Аллаха послать им шейха Иссу пре
жде, чем их сын минует возраст, благоприятный для ритуала оскопления. Его
имя было известно всем на обширной территории, вплоть до Чада, а его печат
ь обеспечивала беспрепятственный проход через разные владения всем, ко
му посчастливилось ею обладать.
Никто никогда не знал, по какой тропе семенит его черный мул, более быстры
й, чем зебра; многочисленные жилища шейха, с женщинами и стадами, словно ве
хи, отмечали его путь. Он приезжал туда неожиданно, иногда после многих ме
сяцев отсутствия, и вел себя так, будто и не покидал этих мест.
Всем своим пристанищам он предпочитал дом в Рахейте, расположенный на бе
регу Красного моря, у входа в Баб-эль-Мандебский пролив, посреди безлюдно
го пляжа, над которым проносится хамсин. Мои люди подтвердили мне, что он д
олжен находиться там в это время года. Навещая свои стада в горах Мабла, Мо
ла узнал, что шейх ждет небольшой караван отборных рабов из Судана и что о
н наверняка будет в Рахейте, чтобы встретить рабов и посадить их на судно.


XVI

Включив мотор, я приблизился к африканскому берегу и поплыл вдоль пляжа,
окаймленного низкими дюнами, которыми заканчивается огромная равнина,
поросшая мимозами. Перед оазисом, состоящим из финиковых пальм, взлохмач
енных ветром, стояла мечеть с куполом, ослепительную белизну которому пр
идавала ракушечная известь. Несколько хижин, расположенных между дюнам
и, покрытыми голубым кустарником, подставляли свои круглые спины порыва
м вздымающего песок ветра, а на берегу дремала зарука со снятой мачтой.
Место казалось безлюдным.
Я бросил якорь под прикрытием каменистого выступа, и какая-то женщина вы
шла из хижины. Стоя на баке, Мола помахал ей своим тюрбаном, и она опять скр
ылась в жилище.
Вскоре после этого из-за дюн вышли мужчины с ружьями на плечах, и один из н
их ответил на наше приветствие. Зная местные обычаи, я выстрелил из ружья
в воздух, и над дюнами тут же расцвели хлопья белого дыма, подхваченные ве
тром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66