Не так ли? * * * Кейт и Ред едут в аэропорт так же, как и приехали, – молча. Она украдкой поглядывает на него, гадая о чем он думает.Городские сады в полном цвету, буйство красок повсюду, и Кейт приходит в голову, что с этим, пожалуй, перебор.– Знаешь, городу запретили участвовать в конкурсе "Цветущая Британия". А то он каждый год побеждал, – говорит она.– Это была нечестная игра, а?Она смеется.– Ты попал в точку.Они проезжают мимо парков со множеством распростертых на траве бледных, не тронутых загаром тел. Отдыхающих слишком много, и почти все с корзинами для пикников: парковые урны не вмещают весь мусор. Яркие обертки и смятые баночки из-под напитков вываливаются на дорожки.Служитель парка подбирает мусор и кладет его в черный бункер, используя для этого длинную палку со встроенным в рукоятку механизмом, несколько напоминающим бензиновый насос с автозаправки. Нажимая и опуская ручку, можно открывать или закрывать захват.Кейт наблюдает за служителем, который ловко управляется со своим инструментом, отправляя мусор в контейнер с такой сноровкой, будто действует руками.Ред тоже наблюдает за ним. Кейт чувствует, что их взгляды устремлены в одном направлении.Одна и та же мысль приходит им в голову одновременно."С помощью этой раздвоенной палки можно поднять змею".Перед мысленным взором Кейт предстает картинка с первого места преступления – змея прикреплена к груди Петры металлической петлей. Где еще можно обнаружить такую петлю?"На клумбе. Она служит для поддержки хрупких растений, чтобы не позволить ветру вырвать их из почвы".Кейт рывком вытаскивает свой мобильный и нажимает номер Фергюсона.– Питер, это Кейт. Мне нужно, чтобы ты получил список всех, кто работает в парковой службе города. А еще магазинов садового инвентаря и любых садовых организаций. Не исключено, что он использует садовый инвентарь. Одной из тех штуковин, которыми садовники собирают листья и мусор, можно ловить змей. Кроме того, змеи крепились к жертвам петлями, использующимися для закрепления растений. Я и раньше их видела: моя тетушка увлечена садоводством.Ред постукивает ее по плечу.– Не забудь про веревки.– Веревки?– Которыми он связывает свои жертвы. Эти веревки, по пенни за десяток, продаются в магазинах садового инвентаря.– Ты слышал это? – говорит Кейт в телефон.– Да.– Хорошо. Я вернусь через полчаса. Спасибо.Она заканчивает разговор.– Мы подбираемся к нему. Я это чувствую.– Надеюсь, что так.Ред, похоже, ее воодушевления не разделяет.– Что-то не так?– Я кое-что упустил.– Что?– Не знаю. Но знаю, что упустил.– Я не вижу, что бы это могло быть. По-моему, ты произвел всесторонний анализ.– Так всегда кажется. Вроде все как надо, а что-то упущено. Ты пишешь отчет или что-то в этом роде и думаешь, что все получилось хорошо, лучше не бывает, а потом кто-то другой смотрит и говорит: "Это, это и это никуда не годится". А ты удивляешься: как вообще можно было проглядеть столь очевидные ошибки?– Ну, если ты сообразишь, что у тебя упущено, обязательно дай мне знать.Он улыбается, но улыбка тут же тает.– О чем ты подумала, Кейт, прошлой ночью? Когда ты видела меня на каждом из мест преступления?– Честно?– Конечно.– Я подумала, что это доставляло тебе удовольствие.Он медлит, потирая рукой нос, потом говорит:– Тут ты права. Но это особого рода удовольствие, которого никому не пожелаешь. Я стоял там, где он убивал, чувствуя себя так, будто он стоит рядом со мной. Разница между мной и тобой, Кейт, в том, что ты думаешь о жизнях жертв, а я думаю об их смертях. Несколько лет я был далек от всего этого, но вот раз, – он щелкает пальцами, – и все возвращается. Обволакивает, как тина, засасывает, как болото. Вот почему я никогда больше не возьмусь за это. В следующий раз я бы утонул.– Ты жалеешь о том, что приехал?Он качает головой.– Нет.– Хотя это вызвало все обратно?– Поэтому, Кейт, и не жалею. Я говорил тебе, что не хочу ворошить прошлое, но где-то в глубине души всегда задавался вопросом, каково было бы попробовать еще раз. Хотя вообще-то знал ответ. Так бывает, ты возвращаешься к чему-то снова, в тайной надежде, что все разрешится, но в итоге приходишь к пониманию простой истины – это невозможно. Так оно и вышло. Я вернулся, попробовал и убедился, что не в состоянии себя контролировать. Не могу включаться и выключаться по своему усмотрению, когда мне захочется.Машина проезжает под въездной знак аэропорта Дайс.– Я знаю, что недостаточно силен. * * * Ренфру и Фрэнк вместе с шестью офицерами и Холройдом направляются в дом Лавлока. Судя по вывеске, он находится на Голден-сквер, но она не столько золотая, сколько серая, как и все остальное в городе. Да и дом вовсе не такой роскошный, как воображалось Фрэнку. Дом двухэтажный, с низким парапетом, частично заслоняющим шиферную крышу. Конечно, можно предположить, что где-то в горах, к западу от города, у Лавлока есть еще и замок. * * * Ренфру звонит в колокольчик. Один из полисменов вручает ему только что подписанный и заверенный судейской печатью ордер.Дверь открывает домоправительница, женщина лет пятидесяти пяти, которая вытирает руки о чайное полотенце. При виде фаланги полицейских ее глаза расширяются, и еще шире они делаются, когда Ренфру показывает ей ордер.– Что происходит? – Голос экономки звучит жалобно.– Вы, пожалуйста, побудьте здесь.Ренфру решительно проходит мимо домоправительницы в холл. Остальные следуют за ним.Главный констебль быстро осматривается. Справа от него столовая и гостиная, разделенные переносными перегородками. Слева кухня и лестница. Он оборачивается к экономке.– Что наверху?– Кабинет сэра Николаса и спальни, гостевая и хозяйская.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126