Мою?.. А вдруг еще мою? Может, я и по сию пору дурью мучаюсь? Может, не поздно вернуть?Тем же воскресным вечером он решил объясниться.– Зина… я хочу с тобой поговорить. Это касается нас обоих.Заготовленные фразы произнеслись гладко, но Зиночка имела тонкий слух. Отозвалась не сразу:– Ну… поговори.Он начал излагать свои лодочные воспоминания и сожаления, упирая на то, что, в сущности, ничто не изменилось, что оба они – те же, только постарше, а это не обязательно хуже, даже наоборот, и т. д.Зина помалкивала до конца его монолога. И некоторое время после. Вздохнула слегка:– Я тоже думала о нас с тобой. И раньше огорчалась, что как-то все не складывается.– Прости.– Да не вини себя, пожалуйста! По-моему, любви – в чистом виде – и не было. Примешивалось больно много профессиональных восторгов. Ты рисовался мне гениальным следователем, я тебе – замечательным криминалистом…– Но разве…– Я помню, – перебила она, – помню. Одно время мы с удовольствием целовались и прочее. Но это не то… Когда ты сделал мне первое предложение?– После истории Авдеева.– А второе?– После бродяги.– Вот видишь!(По обоим делам Кибрит превзошла себя и прогремела в Управлении.)Пал Палыч притих, обескураженный поворотом разговора. А ей было и смешно и грустно.– Ну что ты, право, Павел? Мы же все равно друг друга любим! И это навсегда. А после загса, пожалуй, разодрались бы через месяц! – Она с улыбкой заглянула в его хмурое лицо.– С какой стати? Не выдумывай ерунды!– Ну, хорошо, давай порассуждаем. Ты когда-нибудь представлял меня вот с таким пузом? Или кормящей ребенка? – Она прошлась по комнате, придерживая перед собой воображаемый живот.– Знаешь, да! Думал о ребенке и заранее радовался!Признание отозвалось на лице Зины удивлением и нежностью. Пал Палыч порывисто обнял ее, близость ее тела ударила в голову.– Еще не поздно! Еще все может быть!Она не воспротивилась, не отстранилась. Доверчиво прислонилась щекой к его плечу.– Не нужно, милый. Мы только все испортим.И, мягко уклонившись от поцелуя, повторила:– Этого уже не нужно. А кроме того… Словом, твое третье предложение отклоняется.У Знаменского тоже был тонкий слух. Он разомкнул объятья.– Кроме того – что? Или кроме того – кто?Зина не замялась, не потупилась.– Еще не уверена, – ответила честно. – Но надеюсь.Объяснение состоялось, миновало, ей хотелось разрядить обстановку. А Пал Палыч по инерции продолжал:– Зина, если надежда не оправдается, то…– Четвертое предложение? Его не последует. Хочешь, скажу, почему ты на мне не женился? Настоящую причину?– Дурак набитый.– Не-ет. Себе на уме. Стала бы я не Кибрит, а Знаменская – так нам бы вместе работать не дали! Вот что!Пал Палыч возмутился, изумился, открыл рот… закрыл и начал неудержимо краснеть. (Действительно, семейных в одно дело не пускали.)А Зиночка как прыснула, так и не могла остановиться, пока он не заулыбался виновато и не ушел к себе.
* * * О пропаже мужа Миловидова заявила в пятницу к вечеру.В субботу Знаменский занимался в основном лодкой.В воскресенье вообще обо всем забыл.Ночь на понедельник ворочался без сна и работать отправился позже обычного.Возле ворот равнодушно поприветствовал Валетного и Зурина, чем-то озабоченных, и поспешил в «красный уголок», чтобы сесть и подумать, как продолжать расследование.Зурин с Валетным, дав ему удалиться, вернулись к прерванному разговору. Речь который уже раз шла об исчезновении Миловидова. Валетный метался в лихорадочных догадках:– Нашел время пропадать! Может, все-таки по пьянке где?– Ты его пьяного видел?– Вроде нет… Петр Иваныч, а вдруг это… Вдруг его по-тихому взяли?!– Тьфу ты! – озлился Зурин. – Уже готов, уши прижал! Ничего эти столичные не раскопали. И не раскопают. Сам-то другорядь не знаешь, с прибылью будешь или в убытке!– Тогда какая же ваша гипотеза? Насчет Миловидова?– Давай прежде времени в панику не вдаряться. Мог кто и вызвать по делу. Осенью ж уезжал. Он сам себе голова, нам с тобой не доложит.– Нам-то – понятно. Но жене должен был сказать, чтоб шум не подымала. Если только от нее скрыть хотел?.. – И тут ему в голову пришло объяснение, близкое его сердцу волокиты. – Петр Иваныч, вдруг он с Митькой-механиком сцепился?! Митька за Аленой вовсю ухлестывал, то и дело из Дворца под локоток. Может, у них треугольник вышел? И дальше какая-нибудь петрушка?Зурин сплюнул.– Слушай, ну любой разговор у тебя под конец на баб сворачивает! Уйми ты свой этот… секс. Вон уж лысеть начал.– Петр Иваныч, это не в первый раз, и я попрошу! Вам, положим, нравится многосемейность, а я ответственно выбираю достойную подругу жизни!– Ну выбирай, выбирай. На нашей фабрике аккурат до гроба хватит. Чем гипотезы выдумывать, лучше с Аленой потолковать.– Пока что не в себе она.– Сегодня пускай еще повоет. А завтра пойдешь.
* * * Между тем Знаменский надумал, что пора вплотную заняться сушильным цехом. Заглянул в именной список. «Нач. сушки – Миловидов Сергей Иванович». Знакомая фамилия. Уже треть фабрики знакомых фамилий, а дело ни с места.Позвонил по внутреннему в цех, чтобы вызвать начальника. Чей-то прокуренный голос поинтересовался, кто спрашивает, и, удивленный неосведомленностью следователя, сообщил, что Миловидов еще с четверга исчез.– Как то есть исчез? – переспросил Знаменский.– Ну запропастился куда-то, жена ищет, с ног сбилась.У Знаменского в голове прояснело, всплыла сцена в милицейской дежурке. Всплыл и сам Миловидов: был у них короткий разговор при знакомстве.На фоне прочих представителей «руководящего звена», включая директора с замом, Миловидов выглядел как-то крупнее, культурнее… Стало быть, так и не вернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21