Ее сообщения Пирс сразу стер и начал с послания, которое прислал Чарли.
«Просто хотел узнать, как там сегодня дела в лаборатории и удалось ли тебе проверить патентные заявки. Если возникнут какие-то проблемы, нам надо их обсудить в ближайший понедельник, чтобы успеть все исправить...»
Пирс стер и это сообщение. Заявки на патентование он собирался просмотреть утром в воскресенье. Тогда и позвонит Чарли.
В завершение он прослушал сообщение от Люси Лапорт.
«Привет, это Робин. Я просто хочу сказать, что сожалею о том, что наговорила тебе при расставании. Я была вне себя от злости на весь этот мерзкий мир. На самом деле меня тоже тревожит судьба Лилли, и хотелось бы, чтобы с ней все обошлось. Возможно, я вела себя так, потому что мечтаю, чтобы в мире был человек, так же заботящийся обо мне самой. Позвони мне как-нибудь, если захочешь. Обещаю, в следующий раз я не заставлю тебя покупать этот дурацкий десерт. Пока».
Еще не зная почему, Пирс сохранил это сообщение и щелкнул кнопкой, выключив автоответчик. Он подумал, а вдруг захочет еще раз прослушать ее послание. Пирс несколько минут размышлял о Люси, машинально постукивая трубкой по подбородку. Сквозь ее хрипловатый голос отчетливо пробивалась теплая искра надежды, смешанная с горьким осознанием того, как трудно ей будет вернуться в этот мир. Он припомнил, как она выразилась по поводу чужого ей имени Робин и что имя Люси она оставила для себя.
«Мне пришлось все отдать этим людям. И я решила оставить себе хотя бы имя».
Пирсу вспомнился тот давний день, когда у них в гостиной сидел следователь, беседовавший с матерью и отчимом. И его родной отец тоже там присутствовал. Детектив сообщил им, что Изабелл, когда встречалась на улице с мужчинами, нанимавшими ее за деньги, представлялась другим именем. Кажется, Эйнджел.
Пирс понимал, что Реннер довольно метко зацепил его за самое чувствительное место. Те давние события были не так уж далеки от того, что произошло с Лилли Куинлан. Воспоминания о них, словно пузырьки со дна водоема, поднимались к самой поверхности. И фактически в желании разыскать Лилли, а может, даже спасти ее Пирсом руководило то давнее стремление найти и выручить из беды родную сестру.
Он подумал, какой же это одновременно ужасный и удивительный мир. И то, что люди делают друг с другом, а чаще всего сами с собой. И еще ему пришло в голову, что, вероятно, это и была одна из причин, по которой он добровольно запер себя в стенах лаборатории. Чтобы отгородиться от внешнего мира, не знать и не думать о таких безрадостных вещах. В лаборатории все было просто и ясно. Все поддавалось измерению и расчету. Научную теорию можно было опробовать и подтвердить или опровергнуть. Никаких полутеней. Абсолютная определенность.
У Пирса вдруг появилось страстное желание поговорить с Никол, рассказать ей, что за два последних дня он понял кое-что такое, чего не знал раньше. То, что трудно передать словами, но от чего болело в груди. Ему захотелось поведать ей, что он больше не собирается гоняться за монеткой и, насколько он понял, все это время сама монетка преследовала его.
Пирс снова взял трубку и набрал номер Никол. Ее старый номер на Эмэлфи-драйв. Она подняла трубку после третьего сигнала. Голос у нее был вполне бодрый, хотя он знал наверняка, что она уже спала.
— Никол, это я.
— Генри... что случилось?
— Понимаю, сейчас поздно, но мне...
— Нет-нет... мы уже все обсудили. И ты обещал мне, что не будешь к этому возвращаться.
— Я помню. Но мне надо поговорить с тобой.
— Ты выпил?
— Нет, просто хочу тебе кое-что сказать.
— Сейчас середина ночи, и вряд ли стоит этим заниматься.
— Сейчас самый раз. Разреши, я все объясню...
— Нет, Генри, нет. Я уже засыпаю. Если хочешь поговорить, позвони завтра. А теперь до свидания.
Никол положила трубку. Пирс был в замешательстве и почувствовал, как кровь прилила к голове. Только что он отважился на то, чего до этой ночи никогда бы себе не позволил.
Громко вздохнув, Пирс встал с дивана и подошел к окну. К северу от причала он увидел длинную цепочку электрических огней, тянувшуюся вдоль Тихоокеанского шоссе. На фоне ночного неба едва угадывались острые контуры горных хребтов. По могучему шуму прибоя Пирс чувствовал близость не видимого в темноте океана.
Он ощущал себя подавленным и невероятно усталым. Его мысли хаотически перескакивали от Никол к незнакомой женщине по имени Лилли и ее таинственной судьбе. Всматриваясь в кромешную тьму за окном, Пирс заклинал себя не забыть своих обещаний, данных Люси. Как только она отважится на окончательный разрыв со своим темным бизнесом, он обязан быть рядом и помочь ей. И это нужно не столько Люси, сколько ему самому. И кто знает, подумал Пирс, может, это будет самое лучшее, что от него останется в этом мире.
В тот момент, когда он смотрел из окна на прибрежный парк, огни на колесе обозрения погасли. Пирсу показалось это символичным, и он вернулся в гостиную. Сидя на диване, он снова взял телефон и перед тем, как лечь спать, прослушал записанное сообщение Люси.
У Пирса еще не было ни простыней, ни одеял, ни подушек, поэтому он просто бросил на новый матрас спальный мешок и залез в него. Тут он вдруг вспомнил, что за день ни крошки не брал в рот. И также впервые сообразил, что почти целый день провел вне стен лаборатории. Засыпая, он продолжал составлять план своих действий на завтра — вернее, уже на сегодня, — когда проснется.
Вскоре Пирс видел во сне темный коридор, по обеим сторонам которого располагались комнаты с распахнутыми дверьми. Проходя по коридору, он по очереди заглядывал в каждую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109