На самом деле он выл как раненый зверь, но почти не слышал себя — боль наполовину отключила сознание. Аргайл заставил себя подползти к Флавии и со страхом заглянул ей в лицо.— Только не вздумайте умирать у меня на глазах. Держитесь, или я убью вас, — прошептал он ей в ухо.Аргайл попытался прощупать у нее пульс, но безуспешно. Впрочем, это его не особенно взволновало — он и у себя никогда не мог его найти. Он осторожно отвел волосы от лица Флавии и услышал тихое дыхание. Слава Богу, жива. Но если он сейчас же не начнет действовать, она может погибнуть от потери крови.— Как жаль, что ни один из нас не предусмотрел всего, — грустно сказал ей Аргайл.Он попробовал пошевелиться, но ничего не получилось. Боль была слишком сильной. Ему оставалось молча наблюдать, как силуэт незнакомого мужчины достал небольшой, но, очевидно, очень острый нож и быстро и аккуратно вырезал холст из рамы. Тот факт, что преступник имел при себе нож, не понравился Аргайлу: нож наверняка универсальный и сгодится не только для вырезания холста. Он тяжело задышал, увидев, что незнакомец скатал холст в рулон и убрал его в картонный футляр. Все это он проделывал спокойно и методично, без всякой спешки.Убрав холст, мужчина снова открыл нож.«О Боже, — подумал Аргайл, — ну вот и все».Собрав все силы, он рывком поднялся и столкнулся грудью с нападавшим. Ему повезло: противник не ожидал от него такой прыти и потерял равновесие. Аргайл вложил в этот рывок всю свою волю и остатки энергии, и даже больше того. Люди часто обнаруживают в себе скрытые резервы, когда на них бросаются с ножом.Но почти сразу стало ясно, что скрытых резервов Аргайла оказалось недостаточно для полной победы. Противник упал, но у молодого англичанина не осталось сил, чтобы сделать единственно правильное в этой ситуации: бить его по голове своими тяжелыми ботинками с титановыми пластинами на мысках. Вместо этого он стоял, согнувшись от боли, и дождался: мужчина откатился в сторону, вскочил и, выставив перед собой нож, снова ринулся в атаку.Оставался один шанс на спасение: выбежать на лестницу, ведущую к выходу из музея. Но на пути к этой двери стоял нападавший, поэтому Аргайл не мешкая выбежал на другую лестницу — она вела наверх, на смотровую площадку. Только так он мог сейчас защитить Флавию. Если незнакомец последует за ним, Флавия, наверное, придет в сознание и сумеет позвать на помощь.Только бы он побежал за мной, молился Аргайл, взбираясь по лестнице. А если он решит сначала заняться Флавией? Может, лучше было остаться?Но он тут же успокоил себя: оставшись, он ничем не сумел бы ей помочь, а так по крайней мере у нее будет шанс.Аргайл вслепую поднимался по ступенькам, спотыкаясь в темноте, но стараясь не сбавлять скорость. Это становилось все труднее и труднее. Днем его вымотал даже недолгий подъем на вершину холма, сейчас же он настолько выбился из сил, что преступнику даже не понадобился бы нож. Вот что бывает, когда дни напролет просиживаешь в библиотеках — от этого только слабеют мышцы и набирается вес. «Если выживу, — пообещал себе Аргайл, — куплю беговую дорожку. И когда в следующий раз какой-нибудь негодяй попытается прирезать меня среди ночи в сиенской башне, я уж сумею дать ему достойный отпор. Я взлечу на вершину как ветер».Он уже с трудом передвигал ноги, еле дышал и в конце концов остановился. Сердце сжималось от страха, но идти дальше Аргайл просто не мог. Он прислушался: помимо его хриплого дыхания, отчетливо звучали негромкие уверенные шаги. Враг сознавал свое превосходство и не спешил. «Конечно, — с отчаянием подумал Аргайл, — я же никуда не денусь. А может, он тоже устал?»Представив, как его преследователь умирает на полпути от сердечного приступа, Аргайл мгновенно воспрял духом, но почти сразу отбросил эту надежду. Получив от незнакомца сокрушительный удар, он понял, что это не Бирнес: тот пожилой джентльмен ни при каких обстоятельствах не стал бы ввязываться в драку. Он, пожалуй, мог воткнуть нож в спину, но прятаться в ночном мраке и бить людей доской по голове точно не стал бы.Аргайл снова начал взбираться по лестнице. Он шел очень медленно, но все-таки шел. Неотвратимость смерти не означает, что человек не должен пытаться хоть ненадолго отсрочить ее. Поэтому Аргайл продолжал плестись, упорно переставляя ноги. В другое время он непременно залюбовался бы великолепным видом, открывающимся со смотровой площадки, но даже сейчас, привалившись к стене и закашлявшись при первом же глотке свежего ночного воздуха, он подумал, что отсюда Сиена кажется сказочным городом. Яркий месяц заливал призрачным светом опрокинутый купол площади Кампо и средневековые здания, бликовал на мраморных плитах, из которых была сложена башня главного собора. Легкий теплый освежающий ветер шевелил листву на деревьях. Мерцающие огни в окнах домов выдавали тех, кто не спал в это глухое время суток, — люди еще смотрели телевизор, пили вино, беседовали с друзьями. Красивая, безопасная, нормальная жизнь.Но у Аргайла не было времени восхищаться всей этой красотой и сожалеть о своей несчастной судьбе. «Я должен закричать, заорать во все горло, — подумал он. — Но кто услышит? И даже если услышит, пройдет немало времени, прежде чем он догадается, откуда доносятся крики». К тому же в легких у Аргайла саднило, голос осип, и он подозревал, что сумеет издать лишь слабое карканье.Дверь скрипнула, и на площадке бесшумно появился человек. Аргайл почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. Когда он увидел раненую Флавию, его толкнул вперед всплеск ярости; затем, когда незнакомец бросился на него с ножом, инстинкт самосохранения подсказал ему бежать;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61