Картина действительно могла быть настоящей.Спелло заметно побледнел. Почему? Огорчился, осознав масштаб потери? Боттандо чувствовал себя не в своей тарелке. Спелло методично объяснял, почему его следует немедленно арестовать.— У тебя была вчера возможность остаться одному? Ты мог незаметно выйти из зала?— Нет ничего проще. Я терпеть не могу подобные сборища. Мне приходится посещать их, но жара, многолюдье и бесконечные разговоры ужасно утомляют. Обычно я сбегаю оттуда, чтобы побыть немного одному — почитать книгу или еще как-нибудь отвлечься, — а потом возвращаюсь. Вчера вечером я тоже отлучился на целый час. И никто меня не видел и не заметил, как я ушел.Как некстати этот честный ответ! Если бы Спелло хотел действительно облегчить полиции жизнь, ему следовало бы придумать себе железное алиби. Его простодушный рассказ еще более осложнил расследование.— Я рассказал тебе, что картина, возможно, фальшивая, и ты сохранил это в тайне, — продолжил Боттандо. Он рассчитывал вести допрос более умело, сохраняя ведущую роль за собой. Но ни в первом, ни во втором случае ему это не удалось. Наверное, сказывается усталость. — Если бы ты в самом деле хотел подставить директора, то наверняка распространил бы слух о картине, ведь так?Спелло покачал головой.— Не обязательно, — беспристрастным тоном возразил он. — Во-первых, скандал рикошетом мог ударить по мне. А во-вторых, Томмазо немедленно подавил бы эти слухи, сославшись на авторитетное заключение экспертов. Я и сам склонен доверять их выводам, что бы там ни думал Манцони.Боттандо предпринял еще одну попытку.— Пожарная сигнализация. Как ты это проделал? — Он вдруг заметил, что перестал задавать вопросы в сослагательном наклонении. Спелло тоже обратил на это внимание, и впервые на его лице промелькнуло беспокойство.— Если бы я это сделал, — ответил он, — то сделал бы так, как преступник. Вывернул бы хорошую пробку и ввинтил на ее место перегоревшую.Боттандо выпрямился на стуле.— Откуда тебе известно, что так все и было?— Я говорил с электриком. Он служит здесь с незапамятных времен, так же как и я. Мы всегда были с ним в приятельских отношениях. Он огорчился, когда увидел старую перегоревшую пробку — сказал, что менял ее буквально на днях. Вывод напрашивается сам собой.Боттандо молчал, обдумывая сказанное. Значит, пожарная сигнализация вышла из строя не случайно. Позиция Спелло стала еще более уязвимой. И похоже, он это понимал.— Как видишь, мотив и возможность совершить преступление у меня были. Алиби нет. Этого достаточно для ареста, и именно это ты намерен сделать.— Ну ладно, — бросил Боттандо уже более официальным тоном, — пока мы не собираемся никого арестовывать. Но в ближайшие несколько дней тебе запрещается уезжать из Рима, иначе это будет расценено как косвенное признание вины. Ты понял?— Конечно, генерал, — так же официально ответил Спелло, но тут же улыбнулся с заговорщицким видом. — Но между прочим, ты сделаешь большую ошибку, если арестуешь меня. Потому что именно ты предложил, чтобы я возглавил комитет по безопасности. ГЛАВА 10 Была уже половина восьмого вечера. Боттандо сидел у себя в кабинете, ожидая появления Манцони. Днем реставратор позвонил ему и сообщил, что нашел кое-что интересное. Он запаздывал — обычная история, но Боттандо, на всю жизнь сохранивший армейские привычки, начал раздражаться. Он очень ценил в людях пунктуальность, хотя мало кому из его соотечественников это качество было присуще. Генерал пытался убить время, просматривая бумаги.Пока он ворчал, сетуя на безответственность некоторых молодых людей, позволяющих себе опаздывать к генералам, Флавия стояла под дверью квартиры Аргайла. Она решила заглянуть к нему и узнать, как он продвинулся. Дверь никто не открывал. И это несмотря на ее требование никуда не уходить. Проклятие. Потом ей пришло в голову, что звонок, наверное, вышел из строя. Флавия спустилась в бар и позвонила. Безрезультатно.Она пришла в ярость и, пытаясь взять себя в руки, стала припоминать, чем сейчас может быть занят Боттандо. Мысль, что такой трудный день прошел практически впустую, выводила ее из себя. И ведь надо же, чтобы ее так подвел человек, который только благодаря ей избежал тюремной камеры!Главным событием прошедшего дня для Флавии стала встреча с Эдвардом Бирнесом. В отличие от Спелло он не спешил с признанием, и она измучилась, формулируя вопросы таким образом, чтобы он не догадался об их подозрениях насчет картины.Бирнес должен был думать, что они просто ищут человека с аэрозольным баллончиком. Они не собирались раскрывать ему свои карты, тем более что этот успешный богатый англичанин оставался одним из главных подозреваемых.Флавия нашла его в гостинице — очень дорогой, но не из тех помпезных заведений, что расположены в окрестностях виа Венето. Безупречный вкус и большие деньги привели Бирнеса в частную гостиницу, известную только в очень узком кругу. В этом прелестном уединенном особняке царили элегантность, комфорт и полная анонимность. Немногочисленные постояльцы жили здесь в атмосфере домашнего уюта с полным штатом прислуги. В очаровательной бело-розовой гостиной Бирнес предложил Флавии сесть на диван, а сам расположился в обитом гобеленом кресле напротив, затем легким взмахом руки подозвал официанта, который застыл в отдалении, готовый явиться по первому зову.— Что-нибудь выпьете, синьорина? — спросил Бирнес на безупречном итальянском. — Или вы собираетесь сказать «нет, спасибо, я на службе»?Он по-совиному подмигнул ей за толстыми стеклами очков. Флавия решила, что это можно расценить двояко:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61