Вряд ли кто-то подозревает, что ты – страстная женщина, способная довести мужчину в постели до сумасшествия.
– Ты тоже доводишь меня до сумасшествия, – спокойно заметила Аннора, а затем спросила: – Так о чем же вы говорили с братом и этим человеком, Саймоном Иннесом?
– О том, как я смогу вернуть себе мое честное имя, мои земли и мою дочь и как можно мне в этом помочь. По-моему, Саймону немного неловко из-за того, что его не оказалось на месте в важный момент, когда решалась моя судьба, и поэтому он не смог предотвратить подписание несправедливого указа. Мой брат Торманд тоже говорит, что сэр Саймон Иннес – человек с обостренным чувством справедливости, а в моем случае справедливость была грубо попрана. Поэтому я рассказал им без утайки все, что мне удалось выведать. А они собираются не останавливаться на этом и будут копать дальше. Я также дал им знать о наших с тобой подозрениях, включая вероятность того, что моя жена обманывала меня и предала, вступив в сговор с Маккеем.
– Наверное, тебе было нелегко во всеуслышание признавать подобные вещи?
– Я отдаю себе отчет в том, что это стыдно. И согласен, чтобы меня все считали полным болваном и слепцом, если обнародование этого постыдного факта поможет мне снова обрести свободу и доброе имя.
– Если тебе от этого станет легче, могу тебя уверить, что ты был не один, кого Мэри удавалось обводить вокруг пальца своим ангельским видом. Хотя я не была с ней достаточно близко знакома, все говорили о ней как о милой, скромной и спокойной женщине, умной и терпеливой. Ее считали настоящей леди, которая знает свое место и которая безупречно выполняет свои обязанности. – Аннора не забыла, как ей то и дело приводили Мэри Маккей в пример.
– Знаешь что? Вот сейчас ты говоришь мне о ее достоинствах. Мне и самому когда-то Мэри казалась воплощением идеала жены. А вот теперь я думаю, что Мэри была ужасно скучной женщиной. В общем, настоящей занудой, – Джеймс с улыбкой смотрел на Аннору. – А с тобой никогда не соскучишься. Ты живая и на редкость сердечная женщина. – Джеймс поцеловал ее.
– Мне показалось, что ты говорил, что не можешь остаться со мной на всю ночь.
– Не могу, но ночь очень долгая, а сейчас еще рано. Хотя до рассвета оставалось всего несколько часов.
Аннора решила не спорить с Джеймсом, потому что его поцелуи и прикосновения воспламеняли ее.
Глава 12
– Ан-но-ра!
Чистый детский голосок Мегги раздался в лесу. Только в этот момент Аннора, оглянувшись по сторонам, с удивлением заметила, что Мегги, которая только что помогала ей собирать мох, куда-то исчезла. Аннора тут же представила самые страшные вещи, которые могли произойти с ребенком в лесу. Но в голосе Мегги не слышалось ни страха, ни боли, и это ее немного успокоило.
– Ан-но-ра!
– Где ты, Мегги? – закричала Аннора.
– Я здесь!
Оглянувшись на голос, Аннора наконец заметила Мегги, которая стояла за огромным деревом со множеством высохших веток. Аннора строго посмотрела на девочку.
– Маргарет Энн Драммонд, тебе прекрасно известно, что тебе нельзя никуда уходить одной, – проговорила Аннора как можно тверже.
– Иди сюда и посмотри, что я нашла.
Аннора направилась к девочке, намереваясь отчитать ее. Мегги была добрым, послушным ребенком. Однако врожденное любопытство малышки иногда доставляло Анноре немало хлопот. Сейчас она особенно беспокоилась за нее и не отпускала от себя ни на шаг. Доннел ясно дал понять, что ему известно о том, что можно использовать Мегги против своей кузины, а значит, Эган тоже мог прознать о ее привязанности к своей воспитаннице. К тому же регулярные набеги, которые Доннел и Чизхолмы совершали на соседей, также не сулили ничего хорошего, потому что имелось множество людей, желавших причинить вред ненавистному соседу.
– Смотри, что я нашла. В дупле дерева лежит какая-то книжка, – сказала Мегги, когда Аннора к ней приблизилась.
Увидев тоненькую тетрадь в кожаном переплете, которую протянула ей Мегги, Аннора мгновенно забыла о том, что собиралась отчитать девочку. Она сразу догадалась, что это была за тетрадка. Она походила на дневник, в который дамы записывают свои сокровенные мысли или все события, происшедшие за день. Женщины редко умеют сносно писать, поэтому ведение подобного дневника было большой редкостью. Но Мэри вполне могла вести дневник, и наверняка она находила в этом удовольствие. Поэтому, взяв у Мегги тетрадь, Аннора почувствовала, как задрожали руки. Какая удача, что стражники, которые обычно ни на шаг от них не отходили, немного отстали и на время скрылись из поля зрения. Сердце подсказывало Анноре, что Доннелу ничего не известно об этом дневнике.
– Эта книжка была завернута в кусок кожи и лежала в дупле. Я споткнулась и упала на землю, а когда поднялась, то увидела это дупло прямо перед собой. Мне стало интересно, и я заглянула внутрь и нашла там эту книжку. Ты мне ее почитаешь?
Тетрадь была аккуратно завернута в кусок кожи, обильно смазанный маслом, поэтому Аннора не удивилась, увидев, что дневник находится в хорошем состоянии. Человек, который спрятал его в дупло, сделал все, чтобы дневник сохранился как можно лучше. А это значит, что женщина, делавшая записи, считала, что там содержатся важные сведения, которые могут кому-нибудь пригодиться. Аннора прекрасно сознавала, что за последние несколько лет в Данкрейге случилось только одно важное событие, о котором стоит написать в дневнике. Спрятать дневник, который содержал правдивые сведения, – это, возможно, самое большое преступление, совершенное в отношении Джеймса.
С замиранием сердца Аннора открыла тетрадь и прочла несколько слов на первой странице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82