Из подобного материала действительно частенько получаются генералы, артисты и зазывалы уличных балаганов.– Если позволите, месье, несколько вопросов, – продолжал Банколен. – Вы понимаете их необходимость…Вотрель слегка склонил голову.– Могу я спросить, во сколько вы сегодня пришли сюда?– Точно сказать не могу. Во всяком случае, где-то вскоре после десяти часов.– Прошу вас рассказать подробно, что вы делали потом.– Это совсем не трудно. Вообще-то мне не очень хотелось сюда идти, – он с отвращением огляделся по сторонам, – но предыдущее замужество Луизы было не очень приятным, и Рауль подумал отвлечь ее от тягостных воспоминаний, поскольку здесь довольно весело и оживленно… Мы пришли с супругами Килар, но они были вынуждены вскоре уйти. Кроме того, – тут Вотрель посмотрел на Банколена с таким выражением, как будто подумал об очень забавной шутке, – кроме того, думаю, Рауль назначил здесь кое-кому свидание…– В самом деле? Вы сказали „кое-кому“, месье Вотрель, словно имели в виду женщину…Вотрель пожал плечами. Казалось, Банколен очень заинтересован разговором, но оба смотрели друг на друга настороженно, как дуэлянты.– На самом деле я не знаю. Мы поднялись наверх. Луизу тут же окружили знакомые дамы и увлекли за собой. Народу было еще очень мало. В курительной вообще никого, когда мы с Раулем зашли туда выпить. После этого он оставил меня – хотел сыграть в рулетку. „Хочу поставить на красное, Эдуар, – крикнул он, – сегодня вечером красное – мой удачный цвет!“ Могу поклясться, что на его лице снова промелькнула сардоническая усмешка.Потом Рауль вернулся в курительную, как будто передумал играть. „Кстати, – сказал он, – что это за коктейль, – помнишь, ты мне говорил, – который делает бармен в американском баре в „Амбассадоре“?“ Я объяснил, что это особо крепкий напиток. Называется, кажется, „Обезьянья железа“. „Тогда не окажешь ли мне услугу? – не унимался он. – Сходи к здешнему бармену и объясни, как его готовить. Пусть он сделает для меня. Вечером я ожидаю человека по очень важному делу… И скажи бармену, чтобы коктейли принесли в карточную комнату, когда я позвоню. Мужчина должен прийти около половины двенадцатого. Спасибо“.Я остался сидеть в курительной…– Минутку, пожалуйста, – прервал его Банколен и обратился к Графенштайну: – Доктор, не позвоните ли вы по этому колокольчику? Шнур рядом с вами.Австриец выполнил его просьбу, и мы все в молчании стали ждать. Наконец в комнату вошел стюард в белом фраке, тот самый, что уронил поднос перед входом в комнату, где произошло убийство. Это был бледный и невыразительный человек со строгими манерами. Его влажные глаза смотрели испуганно. Вотрель повернулся, чтобы взглянуть на него.– Стюард, – обратился к служащему Банколен, – это вы обнаружили убитого?– Да, месье. Вот этот месье, – стюард нервно кивнул на Вотреля, – сказал мне, чтобы я ждал звонка из карточной комнаты около половины двенадцатого. Я принес коктейли, которые заказал месье. Я увидел… – Его лицо сморщилось, и он начал оправдываться: – Я не смог удержать поднос, месье! Правда не смог! Если вы поговорите обо мне с…– Не волнуйтесь. Забудьте о посуде. Значит, вы услышали звонок, да? Во сколько?– В половине двенадцатого. Это точно, потому что я внимательно следил за временем. Месье Салиньи всегда дает чаевые… щедрые чаевые…– Где вы находились в этот момент?– В баре, месье. Бар соединяется с курительной комнатой – дверь из нее находится рядом с карточной комнатой на той стороне, которая ближе к фасаду здания.– А где висит шнур от звонка в карточной комнате?– Естественно, около двери в общий холл, месье. Видите ли, снаружи от этой двери стоял мужчина – ваш детектив, месье. Я постучал, мне не ответили. Я еще подумал, что если войду, то могу кого-то смутить… Я опять постучал, на этот раз очень громко. Ответа не было! Тогда я сказал вашему детективу: „Там кто-нибудь есть? Как вы думаете, мне войти?“ Он сказал: „Что вы хотите сказать? Кто там должен быть?“ Я сказал: „Месье де Салиньи“. И он вдруг побелел как полотно. „Зайдите, – сказал он. – Заходите вы, или это сделаю я“. Я вошел… – Стюард говорил все быстрее, а глазки его забегали.– Alors Здесь: итак (фр.)

, я вошел. Сначала я не заметил, что здесь что-то не так. Ваш человек заглядывал через мое плечо. Нет, сначала я не заметил… не заметил. Alors, я двинулся вперед и – mere de Dieu! Матерь Божья (фр.)

едва не споткнулся об эту голову! Я закричал, бросился к двери в салон, я не смог удержать поднос! Вот и все, месье, клянусь…Он выразительно размахивал руками. При воспоминании об увиденном взгляд у него словно остановился. Затем стюард в изнеможении прислонился спиной к двери. Мужчина тяжело дышал, словно прошел марафонскую дистанцию.Банколен откинулся назад и устремил задумчивый взгляд в потолок. Он молчал, пощипывая бородку. Затем жестом отпустил стюарда. С глубоким вздохом, будто снова взваливал на плечи тяжелую ношу, начальник полиции обратился к Вотрелю:– Итак, месье, продолжим. Салиньи оставил вас в курительной комнате. Когда это было?Вотрель широко улыбнулся:– Дорогой мой, вряд ли я смогу указать точное время каждого своего поступка сегодня. Это было незадолго до одиннадцати, возможно, без пяти минут. – Он говорил тоном мягкого увещевания, но взгляд его был твердым и бдительным. – Точнее сказать не могу. – Он пожал плечами. – Может, я ошибаюсь…– Значит, вы сидели в курительной?– Да. В одной из кабинок. У нас с Раулем здесь немного знакомых. Фи! Здесь собирается не самое приятное общество!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66