— Меня уже обвинили в излишке воображения, помешательстве и мании преследования. — Вики с интересом рассматривала собственные ногти. — Позвольте мне задать вам один вопрос. Я хочу вам представить одну гипотетическую ситуацию. Допустим, Пенник обладает способностями, на которые претендует, и при соответственном усилии может прочитать любую мысль, которая придет нам в голову. Я не поручусь заранее, что мы не имеем дело с подлинным ясновидящим, хотя ни на одном представлении подобного рода мне не было так… так не по себе. Но допустим, что он обладает подобным даром. Вы отдаете себе отчет в том, что из этого может выйти?
На лице Сандерса, должно быть, мелькнуло недоверие, потому что Вики отбила его взгляд с ловкостью опытного фехтовальщика. При этом она усмехнулась.
— Доктор не верит в ясновидящих?
— Сам не знаю, — искренне признался Сандерс. — Но продолжайте дальше. Если мы примем вашу гипотезу, что из этого вытекает?
Она пристально смотрела в фонтан.
— Я говорила с Ларри по поводу пьесы «Опасный поворот». Ее главная мысль, если вы помните, заключается в том, что во всех разговорах с друзьями или родственниками, любое, даже самое банальное замечание может превратить невинную болтовню в истинное бедствие. Большей частью мы успешно минуем эти опасные повороты, но иногда колеса случайно соскальзывают. И тогда выходит наружу какая-либо тайна. Но если ты уже оказался на этом повороте, то тебе приходится съезжать по дороге в самый низ. Раскрытие этого секрета ведет к раскрытию следующего, касающегося другого человека, и, в конце концов, тайная, внутренняя жизнь каждого оказывается вытащенной на дневной свет. Это не самое приятное зрелище.
Такой поворот достаточно опасен. Но это только поворот, взятый случайно или в результате стечения обстоятельств. Но допустим, что существует кто-то, сделавший это сознательно, зная, где находится такой поворот и к чему он может привести? Допустим, что есть человек, способный читать мысли. И он может узнать самые сокровенные из них. Лучше вообще не думать о том, к чему это может привести. Может быть, я не права?
Она говорила спокойно, как бы объясняя. И только в конце подняла глаза. На лице Лоуренса Чейза было написано удивление, сомнение и некоторое раздражение.
— Это для меня слишком из области теории…
— Нет, Ларри. Сам знаешь, что нет.
— А, кроме того, я начинаю подозревать, моя дорогая, что ты слишком обобщаешь.
— Может быть. Честно говоря, сама не знаю. Но я заметила, что люди всегда обвиняют оппонента в том, что с его рассуждениями что-то не в порядке, когда он вынуждает их к размышлениям.
— Я имел в виду, что ты слишком далеко заходишь в своих обобщениях, — сказал Ларри.
До сих пор он говорил небрежным тоном, бросая взгляды на Сандерса, как бы внушая ему, что не следует серьезно относиться к высказываниям девушки. Теперь он внезапно выпрямился, и его острые лопатки четко обозначились под пиджаком.
— Ты права. Мы будем смертельно серьезными. Обратимся к пьесе, которую ты упоминала: насколько я помню, прежде чем они закончили разгребание тайн, обнаружилось, что герои пьесы нарушили практически все Десять Заповедей. Черт бы все это побрал! Не думаешь же ты серьезно, что это может относиться к какой-либо группе людей?
— Нарушили заповеди! — Вики усмехнулась. — Я задам тебе один вопрос. Допустим, что каждая мысль, которая придет тебе в голову в течение дня, будет записана, а потом прочитана перед твоими приятелями…
— Сохрани Бог!
— Ты не был бы от этого в восторге?
— Я бы скорее предпочел, что бы меня сварили в масле, — заявил Чейз.
— А ведь ты не совершил никакого преступления, я, разумеется, имею в виду настоящее преступление?
— Нет. Во всяком случае, ничего такого, что бы не давало мне спать спокойно.
Наступила тишина.
— И еще одно, — с упрямым блеском в глазах продолжала Вики. — Оставим преступления в стороне. Можем даже исключить ваши мужские победы или намеченные завоевания. Ты можешь даже не признаваться в таких грешках, как то: познакомился с какой-либо девушкой, она понравилась тебе, ты пригласил ее куда-нибудь и подумал: «Все идет хорошо, легкая добыча», хотя в самом деле ничего о ней не знал. Люди говорят о секретах, но обычно имеют в виду тайные мысли о пережитых, либо не пережитых, любовных приключениях…
— Ты как всегда права, — признал Чейз обезоруживающе. Но даже в темноте можно было заметить ясный румянец, заливший его лицо.
— Ну и что? Исключив преступления и все дела, связанные с сексом, ты согласился бы, чтобы…
— Сейчас, сейчас! — прервал ее Чейз. — Это уже заходит слишком далеко. Мы собирались вести теоретический спор, а не играть в «правду». Кроме того, почему именно мои пороки и слабости должны выйти наружу? Разве ты сама хотела бы, чтобы все мысли, пришедшие тебе в голову в течение дня, были выставлены на публичное обозрение?
— Ни в коем случае, — бурно запротестовала Вики.
— Ага! Даже отбросив преступления и секс, у тебя имеются мысли, которых ты не хотела бы открыть?
— Да.
— И ты действительно думала даже о преступлениях и сексе?
— Разумеется.
— Что ж, тогда все в порядке, — сказал смягчившийся Ларри. — Знаете, давайте оставим в покое эту тему, прежде чем дело дойдет до скандала.
— Мы не можем этого сделать. В том-то и заключается самое главное, понял, наконец? Видишь, как легко начать подобную историю и трудно закончить… И не потому, что мы являемся преступниками, а потому, что все мы люди. Вот причина, по которой мы должны убедить Мину избавиться от Пенника.
Чейз заколебался, прежде чем ответить, и Вики повернулась к Сандерсу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76