— «Новые способы совершения убийств», — повторил он с возрастающим волнением. — Знаете, доктор, я бы совершенно не удивился, если бы оказалось, что мы наконец нашли то, чего искали. Что вы на это скажете, сэр?
— Не знаю, — проворчал Г.М. — А что испугало эту девицу?
— А?
— Я спросил, что испугало эту девицу? — раздраженно повторил Г.М. — Ну, эту Викторию Кин, о которой вы только что говорили. Все знают, что она ошалела от страха, но никто не знает почему? Никого это не интересует. Ваш приятель, Белчер, спросил ее об этом?
Мастерс рассмеялся, перелистывая свою записную книжку.
— Да, комиссар спросил ее об этом. Он человек подозрительный. Ему хотелось узнать, что она делала в комнате доктора. Она заявила, что неожиданно впала в панику при мысли о предсказании Пенника, и сама атмосфера дома тоже была необычной. Больше она не могла находиться в одиночестве и побежала к Сандерсу, который находился в соседней комнате. — Он заколебался. — По-моему, в этом нет ничего странного?
— Ох, сынок! Но зачем через балкон?
— Да, это вопрос.
— Именно. Балконы редко убираются. Влезая через окно, рискуешь запачкаться и выглядеть весьма неэлегантно. Если ты жаждешь общества, зачем влезать в окно, достаточно выйти в холл и открыть дверь? Кроме того, она разбила лампу, и Сандерс утверждает, что мисс Вики была на грани нервного срыва. Похоже на то, что кто-то преградил ей путь к двери.
За высокими окнами салона быстро наступали сумерки. Последний холодный вечерний свет отражался в стеклах, создавая из блестящего паркета тусклое озеро, по которому скользили их тени. Под белым мраморным карнизом камина ярким оранжевым светом светился рефлектор. Его отблеск падал на старомодную мебель и тяжелые занавеси «турецкого уголка».
«Итак, — подумал Сандерс, — Вики не только мне, но и полиции отказалась назвать истинную причину». Он почувствовал на себе проницательный взгляд сэра Генри Мерривейла.
— Но ведь вам она должна была что-то сказать? Может быть, упомянула что-то, сделала какой-то намек?
— Нет.
— Отказалась объяснить?
— Что-то в этом роде.
— Но ведь вы находились там. У вас должны были быть какие-то подозрения в связи с ее состоянием?
— Нет. То есть, сначала мне показалось, что я знаю. Но оказалось, что я не прав, так что мы можем забыть об этом.
— Минуточку! — закричал Г.М., махнув рукой на инспектора, который как раз начал что-то говорить. Он уселся на тахту, пружины которой застонали под его тяжестью. По привычке он стал двигать очки вверх и вниз по носу. И после недолгого молчания сказал странно изменившимся голосом: — Ты беспокоишь меня, сынок…
— Беспокою вас? Почему?
— Кто эта девушка?
— Мисс Кин? Не знаю. Я знаком с ней всего несколько дней.
— Ага… Тебя влечет к ней, не так ли?
— Не вижу никаких оснований для подобных предположений.
В глубине души Сандерс очень уважал сэра Генри Мерривейла и восхищался им. Он считал, что он ухитряется одновременно выглядеть и забавным, и остроумным, что удавалось немногим людям. Особенно он любил находиться в его обществе, когда Старик на полном серьезе кого-то разыгрывал. Но даже в самые лучшие моменты их долгого знакомства он не мог избавиться от некоторого беспокойства, которое пробуждал в нем быстрый взгляд маленьких глазок Г.М. Ему пришлось приложить огромные усилия, чтобы достойно ответить Старику на его последнее замечание.
Однако реплика Сандерса не произвела ни малейшего впечатления.
— Ха, ха, ха! — притворно рассмеялся Г.М. — Это не предположение, а истина. Я сам ясновидящий. Но если бы Пенник сказал вам то же самое, что я минуту назад, руководствуясь только взглядом и умом — мой старый метод, — вы наградили бы его расшитым золотом колпаком колдуна. Такой был обычай в средние века…
Его голос снова изменился.
— Ох, у меня нет никаких сомнений. Я даже могу вам сказать, кто она такая. Ее отцом был старый Джо Кин. После смерти первой жены его поймала хористка из водевиля «Виадук» в Холборне. Одна из тех, кто охотится на мужей с большими деньгами. Я слышал, что его дочь — очень умная девушка. Но не это является темой нашей дискуссии. Сейчас для меня самым важным является определенная информация, — он быстро взглянул на Сандерса, — каковы ваши подозрения? Кто или что напугало мисс Кин?
— Тогда я думал, что это Пенник. — И Сандерс рассказал им о белом поварском колпаке, валявшемся под туалетным столиком.
Мастерс снова хотел вмешаться, но Г.М. резко оборвал его.
— И что? Вы спросили ее об этом?
— Да, но она запротестовала, следовательно, не о чем говорить.
— Однако это не такая уж обычная вещь — поварской колпак под туалетным столиком в спальне… Она сказала вам, каким образом он там оказался?
— У нас были другие темы для разговора.
— Вы хотите сказать, что она уклонилась от ответа?
— Я хочу сказать, что больше не касался этой темы.
— Спокойно, сынок. Карты на стол. Ты думал, что Пенник был в ее комнате. Что еще, кроме этого знаменитого колпака, навело тебя на эту мысль?
— За эти несколько дней, — устало начал Сандерс, — мы привыкли к тому, что в атмосфере крайнего нервного напряжения все наши сокровенные мысли вытаскиваются на дневной свет. В результате — у нас всех чрезмерно обострилось воображение. Может быть, мое внимание привлекло отношение Пенника к Вики, какая-то собачья преданность. Он не мог разговаривать о ней естественно, в ее присутствии он сразу терял свободу. На любые мелочи, касающиеся Вики, он реагировал молниеносно. Был на грани чего-то, о чем трудно сказать. У меня создалось впечатление, что это «предсказание», касающееся смерти Констебля, было вызвано желанием «показать себя» перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76