– Перенеси лагерь ближе к реке, Вонг, – сказал Дру, посмотрев на окружавшие их горы. – Как бы не случилось камнепада.
– Да, мистер Сарриван, – тут же очнулся маленький китаец. – Конечно, я перенесу рагерь сейчас же.
– И присмотри за Тори. А я погляжу вокруг, – добавил Дру, ловко вскакивая в седло. – Вечером, если повезет, мы попробуем на зуб что-нибудь повкуснее бобов, – лихо улыбнулся он.
Тори проводила взглядом всадника, быстро огибавшего гору, на лесистом склоне которой они остановились, и задумалась. Ей стало казаться, что Дру не оставляет мысли добиться ее благосклонности. Во-первых, этот урок плавания; во-вторых – обещание побаловать ее мясом. Он думает, что путь к сердцу лежит через желудок.
Тори опустила голову. Похоже, ее ожидает тяжелая ночь. Ей надо быть начеку. Если Дру коснется ее, она не сможет ему противиться. Черт побери, неужели ей так трудно избавиться от ненужной любви?
Дру – холодный эгоист. Он может по своему желанию включать и выключать эмоции, может любить ее, не чувствуя привязанности или хотя бы благодарности. А вот она, к сожалению, так не умеет. И она не подпустит его этой ночью и вообще никогда именно потому, что очень хочет этого, решила она упрямо.
Приняв решение, Тори занялась сбором хвороста для костра. А вокруг пахло медом, свежестью, травой, смолой сосен и кедров. Тори попыталась отвлечься от мрачных дум и стала осматривать горы. Ей надо продержаться несколько дней, до Вирджиния-сити. А там она встретит отца и забудет этого голубоглазого орангутанга.
Положив охапку хвороста в середину выложенного камнями и бревнами круга, Тори подошла к Вонгу, добывавшему огонь. Китаец чихал и все никак не мог добиться результата. Около него витал такой густой запах меда, что Тори сама чуть не расчихалась.
Вдруг сверху раздался шум падающих камней. Хриплый рык разорвал тишину. Тори стала лихорадочно оглядываться, ища источник звука. Ужас застыл на ее лице, когда она увидела громадного медведя-гризли, спускавшегося с лесистого склона по направлению к ним.
Вонг вскочил на ноги и тонко закричал от страха. Покрытый густой шерстью, зубатый восьмифутовый великан с маленькими злыми глазками унюхал мед и думал здесь полакомиться.
Вонг стал что-то быстро лопотать по-китайски, забыв, что он не у себя на родине, и подталкивать Тори к лошадям. А Тори механически переставляла ноги, не в силах отвести взгляд от опасности.
Местный царь зверей угрожающе поднялся на задние лапы и зарычал на непрошеных гостей. Потом опустился на все четыре лапы, столкнув при этом валун, который с шумом покатился вниз. Люди тем временем пытались вскочить на расседланных, испуганных лошадей. Такая задача по плечу только опытным наездникам, а не слабым женщинам и низкорослым китайцам. Лошади бешено вращали глазами, рвались с привязи и дико ржали.
Крик маленького Вонга, зажатого в суматохе между двумя лошадьми, был почти не слышен. Тори как завороженная смотрела на быстро приближающегося медведя. Комья грязи слетали с его когтистых лап. Поток камней сопровождал его стремительное движение.
Тори закричала от дикого ужаса. И продолжала кричать еще сильнее, когда увидела, что Вонга лягнула лошадь и он упал и покатился вниз по склону, увлекая за собой камни и комья земли. Когда ему удалось замедлить падение, на него сверху накатились запоздавшие камни. Так он и лежал, не в силах подняться, в грязи, пыли, придавленный камнями, слепо царапая землю вокруг себя.
Лошади в конце концов оборвали привязи и убежали.
Тори инстинктивно бросилась на помощь к Вонгу, но тут дорогу ей преградил гризли. Она осталась один на один с грозным чудовищем, и помощи ждать было неоткуда.
Она смотрела на когтистые лапы зверя, на его красные злые глазки, желтые клыки и не знала, что делать. Но когда он кинулся к ней, она, не рассуждая, бросилась на землю и, как змея, заползла под росший рядом колючий терновый куст. Ее сердце бешено колотилось, угрожая разорваться раньше, чем его разорвет медведь.
Она уже готовилась к смерти. Тяжелое смрадное дыхание тысячефунтовой туши достигало ее лица. Ее ожидает мучительная кончина, она больше никогда не увидит ни Дру, ни отца. Ей больше никогда не удастся поплавать в чистых водах Йеллоустоуна… Она превратится в ангела и будет с небес следить за дорогими ей людьми…
Но тут гризли стал продираться сквозь куст, и первобытный ужас пробудил в ней самый древний, самый главный инстинкт: инстинкт самосохранения. Она перестала думать и рассуждать, рассчитывать силы и строить планы. За все теперь отвечал инстинкт, лучше ее знающий, как надо спасаться от смертельной опасности, и какими на самом деле возможностями обладает человек в экстремальной ситуации.
Она выскочила из своего разоренного убежища и бросилась бежать к другому кусту, росшему неподалеку. Инстинкт и страх добавили ей и быстроты, и хитрости.
ГЛАВА 19
Дру сломя голову мчался по речной долине, сердце его бешено колотилось в груди. Он услышал, как Тори закричала от ужаса, и ее крик эхом разнесся среди деревьев, затем до него долетел стук лошадиных копыт, грохот падающих камней. Он застыл на месте, когда, добравшись наконец до лагеря, не нашел там ничего, кроме кучи земли и камней на том месте, где был небольшой бивачный костер.
Дру соскочил с коня. Его проницательный взгляд пробежал по груде камней, отыскивая место, где были засыпаны Вонг и Тори. Он стал неистово раскапывать завал, пока не заметил косичку Вонга. Дру продолжал лихорадочно раскидывать камни, пытаясь освободить китайца из страшного плена… Вонг лежал лицом вниз, прижатый двумя валунами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109