до чего же он нежен с ней после несчастного случая.
— Сегодня ночью ставка будет слишком высока, и потому мне хотелось бы, чтобы все уже было позади, чтобы занимался рассвет следующего дня, — признался Стоун, глядя в омытое лунным светом лицо, которое не уродовали даже ссадины, царапины и синяки. — Во-первых, власть Меррика стала бы прошлым, а во-вторых, — тут его хмурое лицо разгладилось, и губы тронула улыбка, — до самого утра я бы заполучил тебя в свое полное распоряжение.
— Вот как? — улыбнулась Тэра, поднимая бровь. — И что, скажи на милость, мы бы стали делать? Носиться по ущелью и завывать, чтобы выжить отсюда оставшихся ранчеро?
— Нет, милая, я не стану заранее объяснять, что задумал, но ты можешь догадываться сколько угодно. Надеюсь, ты не изведешься от своего знаменитого любопытства. Он .подмигнул, мягко усадил девушку на бархатный мох у подножия раскидистого кедра и направился на кухню за ужином.
Тэра откинулась на шершавый ствол, с наслаждением вдыхая свежий вечерний воздух, напоенный запахом хвои, а вовсе не приторно-сладким ароматом роз. Мысли ее блуждали, то и дело возвращаясь к предстоящей финальной конфронтации с Мерриком. Если все пойдет удачно, думала девушка, будут достигнуты сразу две цели: хозяин ранчо предстанет тем, кто он есть на самом деле, то есть убийцей и мошенником, а Стоун узнает ответ на вопрос, мучивший его долгие годы. Она была убеждена в успехе задуманного, и единственное, что заставляло ее хмурить брови, была дальнейшая судьба Джулии. Ее наивное романтическое сердечко получит ужасный удар. Еще совсем недавно Джулия пережила последствия обмана с ее стороны, но не было другого выхода, кроме как продолжать обманывать ее. Она должна была вести себя с отцом естественно, чтобы у того не возникло ни малейших подозрений, так что посвятить Джулию в свой план было невозможно. Более того, девушка должна была выслушать исповедь отца. Как Тэре ни хотелось избавить подругу от жестокого момента истины хотя бы отчасти, выходило, что ей придется через него пройти.
Когда подошел Стоун с котелком в одной руке и корзинкой в другой, Тэра охотно отвлеклась от неприятных мыслей.
— М-м-м… на этот раз Берн превзошел самого себя, — едва выговорила она с набитым ртом.
Запах был густой и аппетитный, еще одна приятная противоположность слишком насыщенному аромату цветов.
— Люблю похвалы! — пробурчал повар, подходя вперевалку и усаживаясь рядом. — Рад снова видеть Вас мисс Уинслоу… Тэра. Выглядишь неплохо для двухдневной покойницы, прости уж мой грубый техасский юмор. На вот, возьми бисквитик, подкрепись. Ума не приложу, как можно целый день лежать голодной в гробу, а ведь, ей-богу, сроду не видывал такого хорошенького трупа! Может, вымазать тебе лицо мукой. для верности, а то уж больно в тебе много жизни.
— Ничего, я закачу глаза и оскалю зубы, — пошутила Тэра, впиваясь в бисквит с аппетитом поистине волчьим.
— Ладно, только не переиграй, а то ведь он не из дураков, Меррик — то. А как у тебя дела, Стоун? Дьябло подоспеет в срок или нет? Другого шанса у нас не будет, милые вы мои, так что не упускайте ничего.
— Как я могу что-нибудь упустить, если ты хватал меня за руку десять раз на дню и замогильным голосом требовал сделать то, не забыть это!
Повар неодобрительно фыркнул и заковылял прочь, а Стоун уселся на его место рядом с Тэрой и расслабился по-настоящему, пожалуй, впервые за день. Бдение у гроба требовало постоянного напряжения, чтобы поза оставалась убедительной (ведь Меррик часто проходил по делам мимо распахнутых дверей).
Заметив, что на нее смотрят, Тэра бросила взгляд искоса. В глазах Стоуна была откровенная нежность, все еще удивительная своей новизной, и пришлось строго напомнить себе, что отвлекаться не время. Чтобы «восстать из мертвых», она должна выглядеть зловеще и мрачно, а вовсе не разнеженно. При всей ненависти и отвращении к хозяину ранчо Тэра отдавала должное его дьявольской проницательности. Его не только нужно было застать врасплох, сбить с толку, встряхнуть до самого нутра. Это само по себе было нелегко и опасно, но еще опаснее было затянуть этот момент и тем самым ослабить эффект шока. Фальшивая нота и нота слишком протяженная были равно ни к чему.
Риск, таким образом, был очень велик, и, помимо умения, требовался также элемент удачи.
Тэра и Стоун ели в молчании, каждый погрузился в свои тревожные размышления. Когда с ужином было покончено, девушка с облегченным вздохом откинулась навзничь.
— Я знаю, что ты по натуре безрассудна, — произнес Стоун, склоняясь над ней и легонько щелкая ее по кончику носа. — Не вздумай рисковать! Ты выжила там, где другой мог разбиться насмерть, так что не стоит испытывать свою судьбу. Никто не знает Меррика достаточно, чтобы предположить, что он предпримет, когда откроется правда. Если заметишь, что он приходит в себя, прыгай из окна, там будут Теренс и шериф, они придут тебе на помощь.
— Я буду действовать с величайшей осторожностью, — заверила Тэра.
Стоун бегло коснулся золотого медальона, который на этот раз покоился на ее груди. Девушка сжала золотую вещицу и улыбнулась с уверенностью, которой не чувствовала.
— Но ведь и ты будешь рядом, Стоун…
— Конечно, иначе я бы ни за что не позволил уговорить себя на все это, — проворчал он. — У меня давно есть подозрение, что Меррик безумен. Человек в здравом уме не может быть таким бесчувственным и беспощадным, а это значит, что на него не подействует даже твое воскрешение. Он всегда носит при себе «кольт»… — Он наклонился и легко коснулся губами губ Тэры, чтобы извлечь из этой мимолетной ласки храбрость и уверенность в себе для каждого из них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137