Но ещё большее распространение, во
всяком случае, в широких кругах немецкой буржуазии, получили произведен
ия англичанина Стюарта Хьюстона Чемберлена, сменившего свою родину на Г
ерманию. Отпрыск известного рода потомственных военных, образованный, н
о человек нервный и хилого телосложения, он по учебным и писательским де
лам и из интереса к творчеству Рихарда Вагнера попал в Вену в год рождени
я Гитлера, рассчитывая задержаться там всего на несколько недель, и заст
рял в этом городе на целых двадцать лет. И не в последнюю очередь благодар
я встрече с этой многонациональной державой Габсбургов, одновременно в
осхищавшей и отталкивавшей его, он создал свою концепцию расовой теории
истории. Его известный труд «Основы XIX века» (1899) подвёл фундамент под прост
ранные конструкции Гобино своей конкретизацией материала и чрезвычайн
о смелой интерпретацией европейской истории как истории расовых войн. В
гибели Римской империи Чемберлен углядел классическую модель историче
ской деградации вследствие процессов кровосмешения. Как когда-то гибну
щий Рим, так и австро-венгерская монархия, по его мнению, находились в эпи
центре бурно наступавшего процесса заполонения восточной расой. Здесь,
как и там, писал он, «не какая-то определённая нация, какой-то народ, какая-
то раса» принесли своим проникновением гибель и разложение, а некий «пёс
трый агломерат» явлений, подвергшихся, со своей стороны, многократному с
мешению. «Лёгкое дарование, а нередко и своеобразная красота, то, что фран
цузы называют un charme troublant (волнующий шарм), зачастую свойственны гибридам; в на
ши дни это можно наблюдать в городах, где, как в Вене, сталкиваются самые р
азные народы; но в то же время можно увидеть и своеобразную неустойчивос
ть, плохую жизнестойкость, отсутствие характера, короче говоря, морально
е вырождение таких людей»
Chamberlain H. St. Die Grundlagen-des 19.Jahrhunderts. Bd. 1, S. 352.
. Чемберлен проводит параллель ещё дальше, сравнивая стоявшие у во
рот Рима германские племена с благородной в расовом отношении Пруссией,
по праву одержавшей победу в противоборстве с многонациональной держа
вой. Но всё же в целом у этого чистой воды индивидуалиста перевешивает чу
вство страха и обороны. В своих постоянно повторяющихся видениях он зрит
германцев вовлечёнными «на краю расовой пропасти в безмолвную борьбу н
е на жизнь, а на смерть» и мучится кошмарами вырождения: «Ещё утро, но силы
тьмы продолжают тянуть свои руки-присоски, впиваются в нас в тысячах мес
т и пытаются утащить нас… назад в темноту».
Поэтому социал-дарвинистские воззрения Гитлера были, если смотреть на н
их в совокупности, не просто «философией ночлежки для бездомных»
Bullock A. Op. cit. S. 32; о вопросе
во всей его совокупности см. также: Zmarzlick H.-G. Der Sozialdarwinismus als geschichtliches Problem. In: VJHfZ, 1963, H. 3, S. 246 ff.
, Ч скорее, тут проявляется более глубокое совпадение между ним и б
уржуазной эпохой, чьим законным сыном и разрушителем он был. Собственно
говоря, он подхватил только то, что встречалось ему в газетах, разложенны
х на столиках пригородных кафе, в грошовых брошюрках, операх, а также в реч
ах политиков. Вынесенный из мужского общежития опыт отражает лишь специ
фически извращённый характер его миропонимания Ч не больше и не меньше
, как, впрочем, и тот убогий лексикон, который потом будет вынуждать его, го
сударственного деятеля и хозяина целого континента, употреблять такие
выражения как «это восточное дерьмо», «свинячьи попы», «навоз убогого ис
кусства», называть Черчилля «тупой квадратной рожей», а евреев Ч «совер
шеннейшими свиньями», которых «следует бить нещадно»
Tischgespraeche, S. 447, 179, 245, 361, 226; выражения та
кого рода часто встречаются, и не только там, главным же образом Ч в речах
военного времени.
.
Гитлер воспринял весь комплекс представлений, придававших настроение
и своеобразную окраску этому времени, с той обострённой чувствительнос
тью, которая, собственно, и являет то единственное, что было у него от худо
жника; идеи же были даны ему не конкретно кем-то, а самой эпохой. Наряду с ан
тисемитизмом и социал-дарвинизмом сюда же относится в первую очередь на
ционалистически окрашенная вера в призвание, бывшая другой стороной вс
ех пессимистических кошмаров. Кроме того, в его поначалу чрезвычайно сму
тной и спорадически аранжированной картине мира имели место и более общ
ие осколки идей, характеризующиеся влиянием модных интеллектуальных т
ечений на рубеже двух веков: философия жизни, скепсис по отношению к разу
му и гуманности, а также романтическое прославление инстинкта, зова кров
и и влечения. Ницше, чья доведённая до тривиальности проповедь силы и бью
щая в глаза аморальность сверхчеловека тоже входит в этот идейный арсен
ал, как-то заметил, что XIX век не взял у Шопенгауэра фактическое содержание
его идей Ч стремление к свету и разуму, а норовил «по-варварски пленятьс
я и соблазняться» бездоказательным учением о воле, отрицанием личности,
мечтами о гении, учением о сострадании, ненавистью к евреям и к науке

Nietzsche F. Die froehliche Wissenschaft. Stuttgart, 1950, S. 113 ff.
.
И здесь опять появляется на сцене Вагнер, на чьём примере Ницше разбирал
этот парадокс. Ведь Вагнер не только был для молодого Гитлера великим пр
имером, но и учителем, чьи идеологические аффекты тот перенял очень широ
ко; именно через него шла связь с коррумпированным духом времени. Широко
распространённые на рубеже веков политические сочинения Вагнера были
любимым чтивом Гитлера, а напыщенное многословие его стиля оказало, несо
мненно, влияние и на грамматические вкусы Гитлера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138