— Красиво звучит.
— Под ее эскизами Лагерфельд подписывается!
— И что, Лагерфельд тебе важнее, чем Костя?
— Думаешь, бросить?
— Думаю, да. Рит, у тебя семья, понимаешь?
— Ты бы сама ни за что не бросила. А у меня еще не семья — предложение он мне до сих пор не сделал. Вот когда сделает, тогда и посмотрим.
Рита продемонстрировала мне салатовые ползунки с кошечкой. Сказала, что оставит их у меня. Потому что ей Костя не разрешает ничего покупать, говорит — примета плохая. Мы убрали их на антресоли. За то время, что Терминатор жила у нас, это было единственное место, куда ей ни разу не удалось добраться. Мы аккуратно положили туда ползунки и зайца, который раньше сидел в Ритиной комнате.
10
Влад не звонил.
Я слонялась по квартире, читала книги.
Ни разу не открыла диссертацию.
Много смотрела в окно.
Невозможно быть счастливой в этом мире. Даже в Международный день театра.
Невозможно удержать снежинку на ладони. Невозможно положить в карман солнечного зайчика.
Невозможно быть счастливой в этом мире. Даже в День защиты Земли.
В День смеха, объединенный почему-то с Международным днем птиц, я решила, что возможно. Я стерла в телефоне имя «Тот, кто лучше» и записала новое: «Забудь».
В квартиру ворвалась Рита и закричала с порога:
— Даша! У меня тройня!
Я вскочила с кровати, протирая глаза.
— Да ты что? А Костя знает?
Рита смотрела на меня и хохотала.
— Первое апреля — никому не верю!
— А я замуж за Влада выхожу. — Я обняла Риту и спрятала в ней лицо, чтобы она не видела моих смеющихся глаз.
— Да ты что? — повторила Рита с моей интонацией. — А он знает?
Мы смеялись и бросали друг в друга подушкой, пока Терминатор не перехватила ее и не превратила в миллион растерзанных поролоновых кусочков.
Среди всего этого веселья позвонил Влад. А я только недавно дала себе слово не ждать его звонка!
— Привет!
Как же я соскучилась по этому голосу! Завтра будет очень важное правительственное мероприятие. В честь чего, я прослушала. В программе — певцы, лучшие иностранные группы, какое-то шоу… Все это было мне не важно. «На президентском уровне», — сказал Влад. Как будто меня надо было уговаривать!
Влад хотел, чтобы я поехала с ним.
Мероприятие будут транслировать по всем каналам. И вся страна увидит, с кем приехал будущий депутат. С ней, с Дашей. То есть со мной.
— Ты должна быть у меня ровно в два, окей?
— Окей.
— Даш, я не смогу опоздать даже на минуту, понимаешь? Это личное приглашение президента.
— Он тебя сегодня пригласил?
— Нет, а что?
— Просто сегодня — первое апреля!
— Даш, посерьезней, пожалуйста, отнесись к правительственным мероприятиям. И скажи мне…
— Что?
— Соскучилась?
— Нет.
— Правильно. Я тоже. Поэтому и звоню.
— А два дня…
— А «крокодильчика»?
— Соскучилась.
— Соскучился.
В честь Дня смеха Рита устроила в Костиной квартире праздничный обед. Были я, Рита, Костя, Костин друг и его девушка. У нее были такие трогательно тонкие руки, что сразу хотелось похудеть килограммов на десять. Костин друг был француз. Именно он производил и продавал те пельмени и вареники, которые я так люблю.
— Странно, что русские пельмени делает иностранец, — удивилась я.
— Ничего странного. Зачем заставлять вас любить жареных лягушек, если можно продавать то, что вам и так нравится?
— Логично, — согласилась Рита.
— Все гениальное просто, — подытожил КБУ. Вернее, Костя.
На десерт был медовый торт. Я съела три огромных куска.
— Ну ты даешь, — похвалила я Риту.
Когда Рита жила со мной, даже яичница была для нее кулинарным шедевром.
— С ума сошла? — шепнула мне в ухо моя подруга. — Я готовый купила. Самодельный. Мне место одно подсказали, я водителя отправила.
— А я-то решила, что любовь творит чудеса.
— Какие чудеса, Даш? Я эту плиту до сих пор включать не умею. Посмотри, там даже конфорок нет! Двадцать первый век. Чудеса творит не любовь, а новые технологии.
На плите КБУ действительно не было конфорок. Сам виноват. Купил бы обычную кухню и не выпендривался. Тогда не пришлось бы готовые тортики есть. Знает ведь, что «все гениальное — просто».
Меня отвез Ритин водитель. Я так быстро привыкла к этому словосочетанию, что произносила его почти без запинки.
Я легла спать в приятном предвкушении завтрашнего дня.
Я люблю просыпаться от телефонного звонка. Сразу слышать чей-то голос. В такое утро никогда не забываешь, что тебе снилось. Разговор по телефону становится продолжением сна.
Не помню, снились ли мне кошмары в ту ночь. Наверное. Потому что с телефонным звонком они продолжились.
Рита. Она только что была у врача. Пришли результаты анализов, и врач диагностировал аномалии в развитии ребенка.
Предложил делать аборт. На решение у Риты было два дня. Через два дня заканчивался срок, когда беременность можно прервать.
— Он может быть дауном… — рыдала Рита в трубку, и слезы катились по моим щекам, солеными каплями падая мне на губы.
— Где ты? Я сейчас приеду.
Я надела спортивный костюм, кроссовки. Села на пол в прихожей, прислонившись к стене. Склизкое чувство беспомощности. Одна на огромной земле. Все остальное — придумано и неправда. Единственное, чем я могу помочь подруге, — быть рядом с ней.
Я поймала такси.
Рита сидела на бордюре клумбы, спрятав лицо в ладони.
Я обняла ее за плечи.
Я не знаю, сколько прошло времени. У нас было два дня. Мы должны были принять решение, и я чувствовала на себе ответственность за это.
Ничего не произойдет за два дня. Ребенок не станет нормальным. Просто будет решено: жить ему или умереть.
Я думала об этом, и у меня кружилась голова.
Невозможно всю жизнь быть мячиком, который отскакивает от стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51