Но я и так все время в ней хожу. Лучше водолазку. И шпильки.
Я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна тем, как я выгляжу.
Надеюсь, мы пойдем вдвоем в ресторан. Зажжем свечи и будем болтать.
А если он опять повезет меня к любительницам Remy Martin на палочке?
Я посмотрела на свое отражение глазами Лады и расстроилась. Водолазка явно смотрится слишком просто.
Рита сказала, что в «Mere» начались распродажи. Если все делать очень быстро — то я успею.
Я достала из холодильника огромную суповую кость, которую специально купила к этому дню, и отдала ее Терминатору.
— С Восьмым марта тебя, девочка моя!
Девочка бросилась на кость, рыча и лая.
— Терминатор, с праздником! — Я сделала еще одну попытку, и, кажется, в этот раз собака благодарно улыбнулась мне.
В «Mere» я выбрала потрясающе бирюзовый свитер, расшитый голубыми пайетками. Даже после скидки он стоил больше, чем я собиралась потратить, но я решила, что сэкономлю на чем-нибудь другом.
В этом свитере я буду лучше всех. Интересно, а эти девушки, собираясь на вечеринки друг к другу, волнуются так же, как я? Или идут спокойно и уверенно?
Неужели возможно чувствовать себя спокойно, собираясь встретиться хотя бы с одной из них?
Влад ждал меня в машине. Мы ехали в гости к его друзьям. Мою мечту о романтическом вечере вытеснила суровая реальность — Владу приятно общаться с себе подобными.
Друзья Влада жили в огромном доме за городом. На веранде стоял мангал, на котором жарили шашлыки. Все сидели за деревянным столом, уставленным тарелками с едой. На столике у стены тянулся длинный ряд напитков.
Все девушки были одеты в разноцветные пуховики и меховые сапожки. На шпильках была я одна. В свитере, расшитом пайетками, я выглядела так, будто сбежала сюда с премьеры в Большом театре. Мое лицо наверняка выражало раскаяние в этом импульсивном поступке.
Тосты были за женщин и за Восьмое марта. И за мужчин, без которых Восьмое марта не имело бы никакого смысла.
Свиной шашлык показался мне очень вкусным, и я тихо спросила у хозяйки рецепт маринада.
— Я попрошу, чтобы вам записали, когда вы соберетесь уходить.
— Спасибо. Но я бы и так запомнила…
Красное вино, гранатовый сок, несколько специй — я действительно запомню. Можно дома замариновать мясо и испечь в духовке. И накормить беременную Риту.
Хозяин дома только что приехал с юга Франции. Он весело рассказывал про то, как, покончив с делами, решил остаться на пару дней порыбачить.
— Подхожу на ресепшн, говорю — организуйте мне рыбалку. Чтобы все было окей. Этот козел протягивает мне два листочка. На одном записан телефон, где взять яхту, на другом — где купить снасти.
— Вот урод! — возмутилась моя соседка слева.
— Представляете? Я ему говорю: ты не понял, я не хочу никуда звонить, я заплачу, сколько надо — организуйте мне все. А он опять: вот вам два телефона…
— И чем закончилось? — спросил Влад.
— Чем? Я, конечно, закипаю… Говорю ему: да не буду я никуда звонить! Ору уже, конечно. А он так спокойненько, с улыбочкой протягивает руку, забирает у меня свои листочки и говорит: «Месье, только что вы лишились прекрасной возможности купить уникальные французские удочки!»
Я смеялась вместе со всеми.
— Жена еле удержала меня! Я уже был в броске за эту стойку!
— Ужас! Я думала, он его убьет там! — подтвердила хозяйка дома.
Мне нравилось есть шашлык, пить красное вино и слушать смешные истории.
В десять вечера был фейерверк. Все кричали и хлопали.
Хозяин дома был настолько пьян, что от одной из петард пытался прикурить сигару.
Когда я сказала, что у меня есть тост, Влад посмотрел на меня с любопытством. Наверное, потому, что это было первое, что я громко сказала за весь вечер.
— За фейерверк! — произнесла я. Все протянули ко мне свои бокалы, и почти каждый повторил за мной: «За фейерверк!»
Когда закончилось красное вино, мы стали пить граппу. Это был первый раз, когда я пробовала граппу. И надеюсь, что последний.
К чаю был торт «Наполеон».
— Вы потрясающе готовите торты! — похвалила я хозяйку. Она расхохоталась.
— Я потрясающе умею их выбирать! На рынке!
После чая мы пели караоке в кинозале в цокольном этаже.
У Влада оказался очень красивый баритон. Он четыре раза подряд спел «Не улетай, не улетай! Еще немного покружи!». По-моему, эта песня называется «Орел».
Он хотел исполнить ее и в пятый раз, но у него забрали микрофон.
Девушки пели романсы.
Когда мы с Владом оказались на заднем сиденье его автомобиля, уже светало.
То, что мы стали целоваться, казалось мне абсолютно естественным и логичным. И приятным.
— Здорово ты целуешься! — похвалил Влад.
— А ты — так себе, — пошутила я.
— А кто не «так себе»? — Его глаза были так близко к моим, что мои собственные казались мне закрытыми.
— Никто.
— Совсем никто?
— Совсем.
Я не обращала никакого внимания на водителя. А водитель на нас.
Около моего дома Влад захотел чаю.
Я хохотала. И говорила, что чая у меня нет.
— Ну, в туалет! Ты можешь меня пустить? Я хочу в туалет!
— Правда?
— Ну конечно, правда!
Не пустить Влада в туалет я не могла. Мы целовались в лифте. В прихожей. Около туалета. Около моей комнаты.
— Нет! — Мне пришлось постараться, чтобы отодвинуть от себя Влада. — Ты идешь в туалет, а потом уезжаешь домой.
— Почему?
— Потому что.
— Ты хочешь меня выгнать? Такого пьяного, голодного и несчастного?
— Ты есть хочешь?
— Представь себе.
Мы варили пельмени. Влад сказал, что я «лучший варитель пельменей в мире».
За окном грохотали трамваи. Влад заснул в Ритиной комнате. Надеюсь, она не обидится. Когда я закрывала дверь в своей спальне, я пожалела, что у нас нет замков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51