На меня опять накатил один из моих дурацких приступов. Неужели это из-за наглого бритого мужика?
Кое-как справившись с дурнотой, я проскользнула мимо охранника и скрылась в своем кабинете. Там я села за стол, прикрыла глаза и досчитала до двадцати, чтобы немного успокоиться.
Как ни странно, это помогло, и когда на столе зазвонил телефон, я смогла ответить вполне нормальным голосом.
Звонила Лариса Ивановна.
У нее есть такая манера — обзванивать своих подчиненных за пару минут до начала работы. Якобы у нее уже появились вопросы. На самом деле она проверяет, сидим ли мы на рабочем месте.
Но на этот раз, кажется, она звонила действительно по делу.
— Евгения Николаевна! — произнесла моя начальница голосом сухим, как годовой финансовый отчет. — Вас хочет видеть Илья Артурович. В десять тридцать. Будьте любезны не опаздывать.
Она тут же повесила трубку, а я еще несколько минут сидела, уставившись в рекламный плакат нашего банка на стене и обдумывая полученную информацию. Потому что ее звонок нес в себе не только ту информацию, которую Лариса озвучила.
Во-первых — мы уже давно знаем, что наш банк сливается с более крупной финансовой структурой. Причем, выражаясь языком корпоративного права, происходит не слияние, а поглощение, то есть большой финансовый волк собирается слопать нас, как Красную Шапочку. Или как ее бабушку — если вам так больше нравится. И несколько раз в кулуарах банка произносили имя господина Меликханова, который будет непосредственно представлять в нашем банке этого самого финансового хищника. Кажется, господина Меликханова действительно зовут Ильей Артуровичем. Так вот, если он вызвал меня на десять тридцать — значит, поглощение уже произошло, Красную Шапочку с аппетитом скушали, и у нового шефа даже имеется в нашем офисе собственный кабинет.
Во-вторых — если у него есть кабинет, то наверняка есть и секретарша. Но звонит мне не она, а Лариса. Что это значит?
Это значит, что Лариса и сама напугана, не знает, чего ждать от нового начальника, и хочет предупредить меня, чтобы я была в разговоре с ним предельно бдительна и не вздумала наболтать лишнего. Особенно про свое непосредственное начальство — про нее, Ларису Ивановну, единственную и неповторимую.
Возник и еще один маленький вопрос — я не знала, где находится кабинет Меликханова. Но задать такой вопрос Ларисе нельзя: она обольет меня презрением, намекнет на мою тупость, граничащую с профнепригодностью, и вообще может поставить вопрос о моем увольнении. Действительно, как можно не знать, где находится кабинет главного босса?
Очень даже просто, если еще вчера этого кабинета не было. Как и самого босса.
Время уже подходило к десяти тридцати. Я сложила в папку самые необходимые (на мой взгляд) бумаги, встала из-за стола и выскочила в коридор.
Строго говоря, я не сомневалась, что никакие бумаги мне не понадобятся.
Новый шеф наверняка просто хочет познакомиться с персоналом, а точнее — хочет показать нам, какой он суровый и беспощадный. Серый волк собирается продемонстрировать свои клыки. Но появиться у него без бумаг — это значило бы показать свою несерьезность, легкомысленное отношение к работе. А так — пожалуйста, я ко всему готова, спрашивайте — отвечаем.
Надо только найти, где этот кровожадный корпоративный монстр обосновался.
Спрашивать у Ларисы, как уже сказано, нельзя, поэтому придется сыграть в игру «пойди туда — не знаю куда».
Я напрягла свои извилины и пришла к единственному возможному выводу: Меликханов наверняка занял самый лучший кабинет — кабинет нашего управляющего Антона Степановича. А тот, в свою очередь, потеснил кого-нибудь из своих замов.
Я добежала до лифта, поднялась на четвертый этаж, облюбованный нашим банковским начальством, прошла к кабинету управляющего и убедилась в своей правоте: на двери, поверх старой таблички, была косо укреплена новая, наспех отпечатанная на принтере — «Управляющий филиалом И. А. Меликханов».
Я перевела дыхание, взглянула на часы, сосчитала до десяти и толкнула дверь.
Секретарь Лидия Петровна сидела на своем месте. Значит, наш шеф передал ее Меликханову вместе с кабинетом. Выглядела она очень озабоченной.
— Лидия Петровна, — проговорила я, входя, — меня вызывали на половину одиннадцатого…
Она не ответила, только махнула рукой в сторону кабинета — мол, проходи…
За массивным столом Антона Степановича сидел тот самый бритый мужик, которого я встретила в холле. Впрочем, могла бы и догадаться — по выражению верноподданнического идиотизма, появившегося при его появлении на лице охранника.
И снова при виде этого человека на меня неожиданно накатила дурнота. Снова у меня зазвенело в ушах, снова задрожали руки, на лбу выступила испарина. Ноги резко ослабели, и, может быть, они просто подкосились бы, но, к счастью, Меликханов поднял на меня глаза и проговорил:
— Садитесь, пожалуйста.
Я не села — я буквально свалилась в кресло. К счастью, он этого, кажется, не заметил.
А мне стало еще хуже.
Почему-то особенно плохо мне стало от его голоса. Сама не знаю почему.
Меликханов окинул меня долгим, внимательным, изучающим взглядом.
Я постаралась взять себя в руки, принялась считать. Обычно это мне помогало.
— Евгения Николаевна, если не ошибаюсь? — проговорил новый шеф. — Вы у нас занимаетесь корпоративными клиентами…
— Девять, — машинально ответила я, поскольку как раз досчитала до девяти.
Я спохватилась, но было уже поздно — слово не воробей.
— Что? — удивленно переспросил шеф и сверился со своим списком. — По моим сведениям, их несколько больше…
— Я имела в виду девять наиболее значительных клиентов, — принялась я выпутываться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13