— Рано или поздно ты сумеешь простить даже это, — прозвучал его спокойный тихий голос.
Тогда она позволила мне говорить и выслушала всю невеселую повесть моих последних месяцев. Не знаю, сумел ли я убедить ее, что понял, сколько сделал зла.
— Мне ничего не Остается, как попытаться исправить содеянное, — сказал я.
Она спросила, что сталось с Каллу и Батальдо. Я рад был бы солгать, будто оба свободны и ушли через чащу к Вено, однако эта зеленая вуаль требовала правды настойчивее, чем самый пронзительный взгляд. Услышав о гибели городка, она заплакала.
— У меня осталось чуть больше недели, чтобы вытащить вас из Города, — продолжал я. — Через несколько дней Создатель потребует представить ему список горожан. Их казнь должна стать введением к торжественному открытию выставки. Он собирается представить зрителям этот ваш райский пузырь. Если я не уложусь в этот срок, то казнят меня. Ни одного имени он от меня не дождется.
Странник спросил, что я задумал. Я предложил выбраться тем же путем, каким я попал сюда. — Не выйдет, — покачала головой Арла. — Эа совсем ослаб от жизни под фальшивым солнцем. Если река чуть не убила вас, то его убьет наверняка, и тем более маленького.
— А другие выходы? — спросил я.
— Они заключили нас в этот шар. Он совершенно отдельный, а жизнь внутри должна поддерживать сама себя. Чудо, что вы наткнулись на тот путь, которым пришли. Мы о нем не знали, — сказала она.
— Из этого яйца готов проклюнуться птенчик, — вставил Эа.
— Где вы учили язык? — изумился я.
— От нее, — Странник указал на Арлу.
— Он великолепен, Клэй, — подхватила девушка. — Он такой талантливый, что просто чудо, если я могу хоть чему-то его научить.
— Помнится, — обратился я к Страннику, — в Анамасобии вы дали Арле кусочек белого плода?
— Да, — кивнул он. — Только это могло спасти ей жизнь. Она умирала.
— Я надеялся, что действие плода может стереть следы моего скальпеля, — сказал я Арле.
— Это навсегда, — отозвалась она.
— Плод, — заговорил Эа, — не всегда дает то, чего вы ждете. Тот кусочек помог ей выжить и заодно выжег стремление к власти, которой вы тогда обладали. Если бы он достался менее безгрешному человеку, могла случиться беда.
— Это в самом деле плод рая? — спросил я.
— Нет, — возразил Эа. — Его действие может показаться волшебным, но оно противно природе. Оно отнимает у жизни ее смысл. Эти плоды появились тысячи лет назад в Вено, где жил мой народ. Люди стали есть их, и страшно изменились. Если чудо, сотворенное плодом, было добрым, человек забывал настоящую жизнь. Злое чудо лишало человека надежды. Наконец старейшины моего народа увидели, чем это грозит, и велели сжечь приносящее эти плоды дерево. Я должен был унести последний оставшийся плод и скрыть его там, где он никогда не будет найден. Мы не смели уничтожить его безвозвратно, ведь он был создан лесом и не принадлежал нам. Я нашел подходящее место, а потом выпил травяное зелье, погрузившее меня в вечный сон. Я должен был стеречь плод и заботиться, чтобы никто из живущих больше не вкусил его.
— Но Гарланд угостил им тебя, а ты дал кусочек Арле, — напомнил я.
Он кивнул и улыбнулся.
— Я и без того должен был пробудиться. Тот человек, что дал мне плод, невольно изменил меня. Я не должен был давать его Арле, но когда я увидел ее в твоей комнате, то понял, что мог бы полюбить ее, — говорил он. — Действие плода помогло мне увидеть ее красоту, хотя она так отличалась от красоты моего народа. Я нарушил духовный закон Вено ради надежды на любовь. Я — дважды преступник: и здесь, и в Запределье.
О чем ты говоришь? — не понял я.
— О том, что мы любим друг друга, — ответила за него Арла.
— Любите... — повторил я. — В каком смысле?
— Во всех смыслах, — сказала она, и я услышал по голосу, что под вуалью она улыбается. Странник взял ее руку тем движением, каким старик берет руку старушки жены. Смотреть на это мне было почему-то больно. «Как они могут любить друг друга, — утешал я себя, — такие разные?» Я тряхнул головой. На глаза выступили слезы, но когда я сморгнул их и снова взглянул на двоих держащихся за руки у огня, то увидел их совсем по-другому.
Странник, всегда казавшийся мне существом, лишь отчасти напоминающим человека, вдруг стал в моих глазах самым обычным из обычных людей. Если что и отличало его от других, то разве высокий рост и темная кожа. Приглядевшись, я понял, что между пальцами у него нет никаких перепонок, а нос — обычный нос, а вовсе не щели на гладком лице.
—Смотри, — Странник выпустил руку Арлы и показал ей на меня, — он меня увидел.
Она обняла его и крепко прижала к себе.
— Клэй, — сказала она, — если ты сумеешь спасти нас, я все прощу тебе. Только помоги ему вернуться в мир, в котором он может жить. Я люблю его.
— Постараюсь, — сказал я.
— Ты должен что-то придумать. Мы пробовали разбить хрусталь камнями и палками, пробовали прокопать ход под стеной, но оказалось, что шар продолжается и под землей. Эа осмотрел каждый дюйм в поисках слабого места или отверстия. Он хотел увидеть вещий сон, но у него уже не хватило сил, — говорила Арла.
— Мне пора, — отозвался я, помрачнев при мысли о новом купании. — Отведи меня туда, где река уходит из рая. Против течения мне не выплыть.
— Я провожу, — сказал Эа, медленно поднимаясь на ноги. Встав, я подошел к Арле и протянул ей руку.
— Мне очень жаль, — сказал я.
Она сидела, качая на коленях младенца. Вуаль чуть шевельнулась, и я думал, она заговорит, но это просто ветер играл с легкой тканью.
— Я приду за вами, — сказал я.
Мы покинули маленький лагерь и пересекли фальшивый рай. Да, это была подделка, тюрьма для Арлы, ее ребенка и Странника, и все же творение Белоу потрясало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66