.. Свяжите своим пленным руки.
Они помедлили в нерешительности, а один из пленных рыцарей вскрикнул негодующе:
– Что? Нам?
– Вам, – ответил я и добавил: – Если кто будет противиться – рубите головы. Перед королем отвечаю я.
– Сделаем, – ответил Конгер, сразу оживая. Он сдернул с одного из рыцарей перевязь и сказал недобро: – Сэр Будакер, вы подчинитесь или мне сразу бить вас по голове?
Рыцарь фыркнул, сказал надменно:
– Я подчинюсь. Но я посмотрю, что с вами сделает король, когда приедем во дворец.
Конгер заколебался, я сказал резко:
– Отвечаю я! Конгер, ты не слышал моего приказа?
Оба засуетились, быстро и умело связали руки всем пятерым. Маркиз скрестил руки на груди и наблюдал с холодной ядовитой усмешкой.
– Ничего, – произнес он многозначительно, – это не конец. Доберемся до дворца, там вы запоете по-другому.
– Доберемся, – отрезал я. – Но не все. Конгер, Цурикгоф!.. Вы вроде бы самые расторопные? Приготовьте веревку с хорошей петлей. Не обязательно шелковую. Для того, кто стреляет в спину, годится и простая.

Глава 6

Маркиз продолжал надменно улыбаться, но когда Конгер подошел с веревкой, в глазах впервые мелькнул страх. Он все еще не верил, когда ему связали руки и посадили за коня. Цурикгоф держал под уздцы, а Конгер набросил маркизу петлю на шею, чуть затянул, чтобы голова не выскользнула, затем неуклюже влез на дерево и закрепил другой конец на толстой ветке.
– Этим меня не испугаете, – прохрипел маркиз, покосился на хмурого Цурикгофа, остальных моих рыцарей, взглянул на меня, бледность перешла в синеву. Он закричал тонким голосом: – Пощадите!.. Я не знаю, что на меня нашло!.. Я собирался вызвать вас на поединок, но потом как-то.. сам не знаю… Увидел арбалет у сэра Будакера и решил…
– В аду расскажете подробности, – ответил я. – Цурикгоф, пошел!
Цурикгоф отбежал, держа коня под уздцы. Веревка натянулась и сдернула маркиза с седла. Тело покачалось в петле, несколько раз дернулось, пленные рыцари ругались сквозь зубы, но никто не осмеливался выразить недовольство громче: Конгер многозначительно помахивал остатком веревки, мол, еще на одного-двух хватит.
Когда тело маркиза затихло и вытянулось, я услышал тихий скрежет. Болт, выталкиваемый заживающей плотью, выпал и скатился сперва на седло, затем упал на землю. Рыцари смотрели на меня во все глаза, на лицах откровенный ужас.
Я повернулся к Цурикгофу.
– Привяжи коней к своему, отгони в замок. Потом поделите, этим преступникам больше не понадобятся. А ты, Конгер, с остальными погонишь это стадо. Рыцари обязаны бегать быстро даже в самых тяжелых доспехах. Если кто начнет отставать – руби. На хрена нам рыцари, которые не прошли курс рыцарской подготовки?
Рыцари поднимались на ноги, один проворчал:
– Вы думаете, вам это сойдет? Вы повесили маркиза Плачида!
– Ничего подобного, – отрезал я.
Он кивком головы указал на повешенного.
– Вот он, маркиз Плачид из рода Унгеров, наследник Вислагенетов и родной брат герцога Ланкастерского…
– Ничего подобного, – оборвал я. – Там висит мерзавец, стрелявший в спину. Или вы хотите сказать, что маркиз унизился бы до такой гнусности?
Конгер с рыцарями повели пленников в тюрьму, а я сразу же отправился с докладом к Барбароссе. К моему удивлению и неудовольствию, в кабинете Маршалл, сэр Стефэн и еще не меньше десятка знатных лордов, которых я видывал в окружении Барбароссы, но не запомнил в силу их обычности.
Я хотел отступить, но Барбаросса властно махнул рукой.
– Сэр Ричард? Идите сюда. Садитесь, рассказывайте.
На меня все смотрят с настороженным любопытством, некоторые помнят, что я сыграл не последнюю роль в спасении короля от заговорщиков, а теперь еще и эта важная роль примирителя с духовенством, которую король возложил именно на меня, а не на Уильяма Маршалла, к примеру, или на кого-то из представителей старинных родов.
Я сел, сказал небрежно:
– Все в порядке, топор войны зарыт.
Король спросил, разом оживая:
– Что ответили в монастыре?
– Недоразумения забыты, – объяснил я. – Монахи берутся помогать. Я перекушу и тут же поеду. Но могу поехать и так.
– Хорошо, – выдохнул Барбаросса. – Нет-нет, без хорошего обеда в твою честь мы не отпустим!
Лорды довольно зашумели, духовенство – великая сила, и хотя короли время от времени пощипывают его, то отбирая у монастыря какой-то спорный клочок земли, то поддерживая город в тяжбе с монастырем, но разумные короли в то же время опираются на эти несокрушимые твердыни. И если Барбаросса примирился, вернее, его простили и с ним примирились, то тыл обеспечен надежный.
Я закончил рассказ, а потом, словно только что вспомнив, воскликнул:
– Да, Ваше Величество, а ваше посольство едва не закончилось весьма плачевно!
– Что стряслось?
– На обратной дороге, – пояснил я, – на меня совершили подлое нападение. Стреляли из кустов в спину.
Барбаросса нахмурился, ударил кулаком по столу.
– Сволочи! Поймать бы да повесить на ближайшем дереве…
– Что повесить, – возразил один из лордов, – таких нужно казнить прилюдно на площади, но сперва либо кожу содрать с живого, либо обрубывать руки и ноги медленно, по частям, чтобы другие ужасались и страшились таких дел!
Я развел руками.
– Должен сказать, что я поступил, как мудро заметил Его Величество. Поймал и повесил на ближайшем дереве.
Барбаросса сказал с удовлетворением:
– Прекрасно! Я рад, и что вы уцелели, и что мерзавец наказан. Хотя сэр Мюррей прав, с таких можно предварительно сдирать шкуры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20