Если осмелитесь ослушаться своего короля, то я вас просто вышвырну. Как мятежника. А окно здесь ближе, чем дверь…
Он взглянул на меня с мягким укором и, прижав к груди книгу обеими руками, пошел быстрыми шажками к двери. Там схватка уже утихла, но народ собрался в толпу, хотя никто не осмеливается войти в королевские покои: там у входа Бобик, обнажая клыки, грозно и с удовольствием порыкивает. Сэр Стефэн, весь помятый и, похоже, раненый, стоит в дверях с обнаженным мечом, закрывая проход. Рядом с ним держался офицер Килпатрик, остановивший меня. Меч держит левой рукой, правая бессильно висит вдоль тела.
Барбаросса дождался, когда священник обогнул Пса по широкой дуге и вклинился в толпу.
– Сэр Ричард, – услышал я тихий шепот, – я чувствую себя значительно лучше…
– Плясать не надо, – ответил я тем же шепотом. – А то не успею разобраться, что здесь, как вас угостят чем-то покрепче.
– Да я и шепчу потому… А так, наверное, смог бы встать.
– Вы достаточно сообразительный, – сказал я, – для короля, конечно. Как все это случилось?
– Может быть, – спросил Барбаросса, – сперва разберешься, что там в зале? После твоего ухода все было прекрасно, а потом как-то пошло вкривь-вкось… Я уже не знаю, кто друг, кто враг.
Алевтина, рыдая от счастья, упала ему на грудь и, обхватив руками, заливала слезами. Я встал, Бобик обернулся, глаза горят, как багровые угли. Теперь это снова Адский Пес, я с некоторой боязнью коснулся его огромной головы, но он сразу зажмурился и едва не замурлыкал. Пришлось почесать между ушами, погладил и сказал ласково:
– Я люблю тебя, зверушка. Только мы с тобой… ну, ты понял.
Сэр Стефэн отсалютовал при моем приближении, усы воинственно топорщатся, а Килпатрик болезненно улыбнулся. Доспехи на нем изрублены жестоко, с правого плеча пластина сорвана, левый бок весь в крови, там доспех и даже кольчуга разрублены жестоким ударом, кровь пузырится, течет сверху по ноге. Понятно, что еще больше натекло под доспехами. Парень сейчас рухнет от потери крови.
– Вы хорошо служите королю, – сказал я и сунул пальцы прямо в кровавое месиво на боку. Килпатрик охнул, болезненно дернулся, а я сказал, глядя ему в глаза: – Но вы должны продержаться, пока я сам не пришлю к вам лекаря…
Он закусил губу, тут же в широко распахнутых глазах отразилось великое изумление. Я быстро отнял окровавленные пальцы, повернулся к сэру Стефэну.
– Докладываю, – сказал он немедленно. – Как только вы метнули молот, у всех словно пелена с глаз упала. А до этого ходили, как одурманенные, сэр Ричард.
– Хорошо, – сказал я. – Усильте охрану королевских покоев. Не удалось отравить, могут попытаться что-то еще.
Он спросил торопливо:
– Заговорщики? Снова?
– Не знаю, – ответил я. – Опыт… не мой, конечно, говорит, что силовые органы обычно вылавливают мелкую сошку. Так что главные лица могли уцелеть. Чаще всего так и бывает.
Он скривился, оглянулся на Килпатрика. Лицо сразу стало подозрительным.
– Что скажете, сэр?
– Я утрою охрану, – ответил тот быстро.
– Сами вы… как?
Тот помедлил, глядя на меня, что-то перехватил в моем взгляде и сказал уклончиво:
– Раны все… мелкие. Потерял много крови, но если хорошо поем и выпью красного вина… побольше, побольше…
Стефэн хохотнул.
– Все равно не выпьете больше, чем я. А возвращение сэра Ричарда отпраздновать стоит!
Я сказал коротко:
– Все потом, но… не сейчас. Я не знаю, почему такое случилось, потому бдите! И еще раз бдите. А я пока вернусь к Его Величеству. Узнаю информацию из первых, так сказать, рук. Хотя и король может соврать…
Килпатрик болезненно дернулся при таком явном неуважении к королевской особе, а Стефэн произнес укоризненно:
– Сэр Ричард! Зачем королю врать?
– Король тоже человек, – сообщил я им новость. – И тоже может победы приукрасить, поражения преуменьшить, а дурость свою скрыть вовсе.

Глава 3

Барбаросса все так же на спине, взгляд блуждает по потолку, но я сразу ощутил, что мозг короля уже работает если не с предельной, то достаточной даже для здорового человека нагрузкой. Я придвинул стул, сел, крупные глазные яблоки короля повернулись в орбитах, взгляд искоса всегда кажется недоверчивым, подозрительным.
– Спасибо, – произнес он все еще слабым голосом, – что прямо сюда.
– Ну да, – согласился я, – а мог бы сперва по бабам, в трактир, к цыганам…
– Ты бы мог, – проворчал он, – потому и ценю, что сюда. Значит, что-то в тебе есть и от человека. Извини, что на «ты», это возрастное, да и на болезнь делай скидку… Сильно устал в дороге? Я велю отвести тебе лучшую комнату здесь же во дворце.
– Вообще-то устал, – признался я. – Утром еще стоял на палубе корабля. Мы готовились отплыть из Тараскона! Уже и паруса подняли… Эх, что я потерял! А что получил?
– Ты же не простолюдин, – напомнил он, – что ищет только покоя, сытной еды и покорных баб.
– Вот и думаю, что когда-то придет эпоха простолюдинов! Все мы в душе простолюдины.
– Так то в душе, – возразил он. Подумав, добавил: – И не в душе вовсе, а совсем в другом месте.
– Это верно, – согласился я. – А этого места в нас очень много. Намного больше, чем какой-то там непонятной души, где нет места пиву, футболу, бабам и бесовским увеселениям.
– Никогда пора простолюдинов не придет, – возразил он сердито. – Всегда те, кто умеют себя смирять и себя заставлять, будут наверху!
– И у кого не хватает мозгов, – добавил я горько, – чтобы увильнуть от неприятностей? Ладно, Ваше Величество, рассказывайте, что и как случилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20