Не столько из-за того, что в дальнем углу подвала я наткнулся на труп подростка лет пятнадцати. В тот день один из моих друзей в суматохе получил удар ножом в шею. Лезвие рассекло артерию, и все, кто стоял поблизости, были забрызганы его кровью. Он умер, едва я вытащил его из подвала.Не то чтобы я с тех пор ненавидел наркоманов. Ненавидеть целые категории людей — по меньшей мере глупо. Просто я никогда не забывал это ощущение — слабеющий пульс своего умирающего друга. Неизвестно где сейчас пребывающий Коля Фокин как-то сказал своей подруге, сероглазой Кристи: «Я хочу расширить сознание». Что ж, это так. Наркотики расширяют сознание. Просто некоторые люди расширяют свое сознание настолько, что выходят за рамки человеческого и больше никогда туда не возвращаются. Я опасался, что встречу в клубе железнодорожников именно таких людей.Поэтому я основательно экипировался. Я положил в карман брюк электрошокер. Я надел наплечную кобуру, засунул туда «беретту», предварительно вставив обойму. Сверху я надел спортивную куртку. Кобура выпирала под мышкой, но я думал, что в клубе будет темно и мое вооружение не будет бросаться в глаза.А чтобы самому все вовремя замечать, я взял фонарик. Потом я сделал жест доброй воли — позвонил Максу и сказал ему, где в данный момент стоит его «Форд».— Что ты этим хочешь сказать? — насторожился Макс. — Ты его там бросаешь, что ли?Я не стал вдаваться в долгие объяснения.— Если через двадцать минут я не перезвоню, тебе лучше поторопиться подъехать сюда за своей машиной, — посоветовал я ему. Он обозвал меня каким-то мудреным словом и продолжал обзывать, пока я не отключил телефон.Сначала был деревянный забор. Я отыскал висевшую на одном гвозде доску, отодвинул ее и пролез на другую сторону. Потом была куча битого кирпича, граничившая с горой дурно пахнущего мусора. Я осторожно прошел по кирпичам во двор и остановился.На меня смотрели пустые окна клуба. Некоторые из них были заколочены листами фанеры, некоторые — заложены кирпичом. Стекла в оставшихся окнах были забрызганы краской, покрыты многолетней пылью. Дом и с этой стороны производил впечатление необитаемого. Пока я не увидел дверь.Выкрашенная в бледно-синий цвет дверь с едва видными следами надписи «служебный вход» слегка покачивалась на петлях, словно приглашая войти. Я не спешил. Я прикинулся случайно забредшим сюда простаком, бесцельно блуждающим на задворках заброшенного здания. Как там выразился Гарик — «праздношатающийся тип, нарывающийся на неприятности»? Вот таким я и прикинулся.С любопытством крутя головой по сторонам, я все время подбирался к двери, одновременно пытаясь уловить хотя бы малейший признак жизни на верхнем этаже, за грязными стеклами, будто за опустившимися веками этого дома, не желавшего больше смотреть на внешний мир и живущего лишь тем, что творится внутри.Однако клуб не подавал признаков жизни. Лишь однажды, когда я был уже в паре шагов от двери, внезапно хлопнула, закрывшись, форточка в одном из окон. Но это мог быть обычный сквозняк.Я отворил дверь пошире и шагнул внутрь. Нескольких шагов по коридору оказалось достаточно, чтобы понять — клуб обитаем, как бы ни прикрывал он это заколоченным парадным входом и грязными окнами. Запах. Я еще не видел ни одного человека, но запах, пропитавший это здание, был запахом людей. Вернее, целая комбинация запахов — пот, пищевые отходы, моча, никотин, спирт, марихуана. То, что человек ест, пьет, курит. И то, что потом выделяет.Я посветил фонариком вниз, на пол. Окурки, грязь, старая рваная тапка. Смятая пивная банка. На крышке — дата производства: две недели назад. Мне оставалось идти по этому очевидному следу, чтобы найти обитающих здесь людей. Только обрадуются ли они моему появлению? Большой вопрос.Коридор раздваивался: слева виднелись закрытые двери кабинетов, справа — лестница на второй этаж. Пол слева был почти полностью покрыт пылью. Справа пыль была только у самых стен, а по направлению к лестнице словно кто-то промел дорожку, готовясь к моему появлению.Я пошел направо, и тут же мне в живот уперлось что-то твердое.— Ты кто? — спросили из-за грязно-серой колонны. Я видел только очертания руки, внезапно появившейся из темноты. Человек — или несколько людей — не собирались показываться.— Человек, — осторожно ответил я. В подобных случаях лучше давать обтекаемые определения. Пока не разберешься, что к чему.— Чего приперся-то? — грубо осведомился неизвестный. — Чего здесь забыл?— Просто ходил, — пожал я плечами. — Ходил и зашел. А что, нельзя?— Нет.Чем бы он ни давил мне на желудок, но это что-то было небольшого размера и, вероятно, металлическое — сквозь ткань рубашки чувствовался холод. Короче говоря, это слишком напоминало пистолет, чтобы и дальше продолжать мирную беседу с любителем попрятаться за колоннами.— Нет так нет, — покорно произнес я и отступил назад, выйдя из контакта с тем, что казалось мне пистолетом. — Ухожу, ухожу...Я начал поворачиваться, имитируя испуг и решимость немедленно сделать ноги из столь жуткого места. Но на самом деле никакого испуга не было. Я ударил ребром ладони по руке с оружием, а правую руку с зажатым в ней фонарем резко выбросил туда, где должна была находиться голова незнакомца. Фонарь врезался во что-то твердое, подтверждая мою догадку, и сразу же я двинул в тот район ногой.В полумраке я увидел лишь контуры движения — тело моего противника осело на пол. В свете фонаря он оказался парнем лет двадцати, с немытыми волосами, в красном спортивном костюме. Его кожа на лице и руках была покрыта маленькими темными пятнышками, да и вообще он выглядел неважно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44