— Бесполезно? — удивленно переспрашивает тот, кто задал вопрос. Он не верит. Он не может поверить. Ведь если все бесполезно, тогда…Остальные молчат. Они ждут дальнейших слов гостя. Понимая, что после такого начала продолжение не может сулить ничего хорошего.И гость оправдывает их ожидания. В полной мере, — Короче говоря, — бесстрастно говорит он, — приходится идти до конца. Раз это не подействовало, тогда перейдем к следующей стадии. Ничего другого не остается.В этот момент он поднимает глаза и пытливо вглядывается в лица троих стоящих перед ним мужчин. Он отслеживает реакцию на сказанное. Реакция…Что ж, реакция удовлетворительная. Выражения восторга на их лицах гость не ожидал, достаточно обычного согласия и понимания.Но все-таки в этих лицах что-то изменилось. Трое привыкли скрывать свои истинные переживания, поэтому сложно понять, что именно охватило их в эти секунды: испуг? облегчение? брезгливость? Во всяком случае, мгновение спустя все эмоции подавлены.— Вот так, — говорит гость. Его ладони отрываются от стола — в твердой опоре уже нет необходимости, его люди восприняли известие так, как нужно.Можно и перестать хмуриться. — Вот так, — еще более решительно повторяет он, и ни у кого из присутствующих не остается сомнений: все будет именно так, как сказано.Один из мужчин вновь не сдерживает любопытства:— Когда?— Сейчас, — быстро отвечает гость. — Немедленно. Тянуть нельзя.И тут из-за полога появляется четвертый мужчина. Гость бросает на него мимолетный взгляд и убеждается, что данный тип слишком возбужден. Но и это не проблема.— Сейчас? — переспрашивает вышедший из-за полога.Гость утвердительно кивает.— И кто это будет делать? — следует вопрос.— Все, — коротко отвечает гость.Мужчина медленно отходит от полога, приближаясь к столу. Может показаться, что он растерян, что его шаги неуверенны… Но это ложное впечатление. Под неотрывным взглядом сидящего за Столом гостя он быстро приходит в себя. Он прислоняется к стене, скрещивает руки и кивает. Кивает с пониманием.— Не будем тянуть, — говорит гость и обводит остальных взглядом, который должен подтолкнуть их к каким-то действиям.В этот момент из-за полога слышится шорох. Звук негромок, не громче шелеста ветвей за окном. Но все пятеро немедленно поворачиваются. Они не вздрагивают, нет.Они вообще не имеют привычки вздрагивать. Они просто обращают внимание на раздавшийся звук.Гость первым встает из-за стола. Остальные четверо, не глядя друг на друга, следуют за ним в чулан. Они скрываются за темным пологом, который словно театральный занавес, опускающийся в конце спектакля, покрывает тайной все, что происходит за ним.Можно лишь предположить, что им было тесно в этом чуланчике. Но так было нужно.В тот миг, когда кажется, что происходящее за пологом надежно скрыто от посторонних глаз, ткань стремительно отлетает в сторону, один из мужчин пулей вылетает из чулана, не задерживается в комнате, выскакивает на крыльцо… Раздаются звуки, обычные в ситуации, когда взрослого и крепкого мужчину тошнит.Это маленькое происшествие комментирует досадливый возглас из-за полога, вырвавшийся у гостя. Но случившееся с одним из пятерых — не проблема — Все идет как нужно, и лишь тот, у кого оказался слишком слабый желудок, стоит на коленях у крыльца, тупо смотрит в землю и глотает широко раскрытым ртом холодный мартовский воздух…Он стыдится своей слабости. Он обязательно попросит у остальных прощения. Когда все кончится…Кстати, в тех картинах, что рисовало мое проклятое воображение, эти пятеро мужчин почему-то имели одинаково серые и одинаково овальные лица. Они были неотличимы друг от друга.Хотя на самом деле все пятеро были совершенно разными людьми. И снаружи и, так сказать, изнутри.Теперь, по прошествии нескольких лет, я могу сформулировать одно бесспорное качество, объединившее пятерых: каждый по-своему, но они обрели покой. В отличие от меня.Мне, которому охрана загородного коттеджа была прописана как своеобразное лекарство для излечения расшатанной нервной системы, покой и не снился. Мне снилось совсем другое.Сидя на балконе коттеджа и поглаживая ствол дробовика, я пристально вглядываюсь в темноту, которая с некоторых пор стала моим единственным собеседником. Часть перваяШЕСТНАДЦАТЬ ВИЗИТНЫХ КАРТОЧЕК 1 Поздней осенью того года я вдруг стал обнаруживать себя в довольно странных местах. С трудом поднимая голову и разлепляя веки, я видел в табачном дыму, заполнявшем и без того плохо освещенное помещение, незнакомых мужчин, незнакомых женщин, незнакомую мебель, Я слышал незнакомую музыку, и каждый удар басового барабана отдавался резкой болью в моем черепе. Если бы я мог встать и подойти к зеркалу, то я бы наверняка увидел там незнакомое лицо.Я вновь закрывал глаза и погружался в безразличное забытье. А по прошествии некоторого времени выныривал на поверхность. Рано или поздно моим погружениям и выныриваниям приходил конец — бар закрывался, меня любезно вытаскивали из-за стола, любезно выводили на улицу, не обращая внимания на то, что при подъеме по лестнице мои ноги колотятся о ступени. Потом столь же любезно подталкивали в спину, придавая моему телу нужное направление.Иногда, если персонал бара был особенно раздражен, мне перепадало и по шее.Возможно, это было последним словом в борьбе с алкоголизмом. Бесполезно. На следующий вечер все повторялось сначала — в другом месте, но со столь же чужими людьми.Просто мне очень было нужно напиться. Никто не мог остановить меня на пути к этой светлой цели. Никто и ничто. Кроме разве что прямого попадания из гранатомета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140